Ukradeno na Letné

«Украдено на Лéтне», это не серия криминальных очерков, это продолжение моих воспоминаний о Праге и Чехии, первая часть которых была написана 2015-16 годах под названием «Осколки чешской мозаики».

Предисловие. – «Кто мы, откуда, куда мы идём?» –  Как будто ты вернулся домой. – Nápojový lístek. – Негрошоп. –            «Bez klobásky není Lásky». – Как сыр в масле. – Кнедлики и роглики. – «Козлόвня» и гармонисты. – «Мы всегда встречали русских с цветами!..» – «Anděl»-хранитель. –  Радан Капуциан. –  Гуситский конструктивизм. –  К+М+B. – Старый госпиталь. –  «Осколки разбитого вдребезги». – «Усё укралы!» – Грозовая Яромерь. ­– Пражский Езулатко и испанская пенитéнсия.

  

Александру Михайловичу Кручинину, открывшему для меня и моих друзей Чехию и Словакию.

«Кусок поджаренной ветчинки, полежавшей в рассоле, да с картофельными кнедликами, посыпанными шкварками, да с капустой!.. Пальчики оближешь! После этого и пивко пьется с удовольствием!.. Что еще нужно человеку? И все это у нас отняла война».

Ярослав Гашек «Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны»

 ­­  ­­­­­Предисловие

«Украденона Лéтне», это не серия криминальных очерков, это продолжение моих воспоминанийо Праге и Чехии, первая часть которых была написана 2015-16 годах под названием«Осколки чешской мозаики». Целый ряд сюжетов оказался «за кадром» по разнымпричинам. Но последнее время память продолжает возвращаться к этим моментам иэпизодам. Они всё больше развоплощаются, растворяются в памяти, но тёплыечувства, которые они с собой приносят, нашептывают о необходимости сохранитьих, пусть в виде рассказов-консервов. Но без них сейчас совсем тоскливо.

Вернутьсяв Чехию, чтобы испытать ощущения вновь, не представляется реальной перспективой.Кровопролитный геополитический конфликт вызвал изрядное охлаждение в отношенияхРоссии и Чехии. В гостинице «Чехословацких легий», что у площади Ивана Павлова,где мы останавливались, будучи на конференции осенью 2019 г., теперьразмещаются украинские беженцы – женщины с детьми. 

Строгоговоря, «Ukradenona Letné» - это знаменитая антивандальнаянадпись, которая отливается вместе с железными деталями скамеек живописногопражского парка на холме - Лéтна, в котором мы последний раз прогуливалисьосенью 2019 года, накануне и в самом начале пандемии ковида, за которымпоследовала СВО. Оставшиеся с тех пор воспоминания, сейчас представляются мненекоторым образом «украденными» из той жизни и тех окрестностей реки Влтавы, вкоторую нельзя войти дважды.

** *

1.   «Кто мы, откуда, куда мы идём?»

Этотзнаменитый лозунг Тимофея Ради – суперзвезды екатеринбургского стрит-арта,вспомнился мне в связи с тем, что, как мне кажется, необходимо рассказать как ипочему я оказался в Праге и Чехии. С одной стороны, этому благоприятствоваламоя текущая деятельность, коли уж волею судьбы я оказался международником,небольшой частью факультета международных отношений тогда ещё независимогоУрГУ. И моё собственное освоение зарубежных стран началось в том же 2007 году,когда я отправился на небольшую недельную стажировку в Будапешт. Интересно, чтозастал я то время, когда Екатеринбург и Будапешт связывал прямой рейс«Венгерских авиалиний», по которому возил путешественников маленький, нореактивный канадский «Bombardier».Мой первый опыт общения за рубежом на английском пригодился, когда мы прилетелив Прагу, тоже прямым рейсом, но уже «Чешских аэролиний».

Таккем же были «мы»? В Прагу мы выдвинулись в составе екатеринбургскоговоенно-исторического клуба «Горный щит». Чем-то это напоминало старую шутку отом, что обычно русские ездят в Европу на танке. Но в то время ветры перемендули иначе, и мы летели в Европу на европейском лайнере «Аэробус» A320, а может и на американском«Боинге».

Цельюнашего путешествия было участие в реконструкции Зборовского сражения, того,которое состоялось летом 1917 года. 2007-й был юбилейным, в Чехии проходилацелая серия мероприятий «80 лет Зборова». Как оказалось, это не очень крупное имало кому в России известное событие лежит в основании современной чешскойгосударственности и национальной идентичности. Дело в том, что в годы Первоймировой войны борьба чехов и словаков за независимое государство перешло врешающую фазу. В 1916 г. в Париже они создали Чехословацкий национальный совет,как орган управления борьбой за независимость, но саму территорию страны онитогда не контролировали. И так сложилось, что в России они обрели ещё одинважный элемент независимого государства – чехословацкую армию. Именно внутриРусской императорской армии (РИА) была сформирована Чешская дружина, а в 1917г. уже Чешская бригада, вскоре переформированная в Чехословацкий корпус.

Именнобойцы Чешской бригады – добровольцы, а также бывшие военнопленные чехи исловаки нанесли в Зборовском сражении первое поражение войскамАвстро-Венгерской империи. Тогда они сражались вместе с русской армией и подрусским военным командованием, что на тот момент вполне отражало идеологиюпанславизма, которую разделяли не только в России, но и во многих славянскихгосударствах, уже существовавших и нарождающихся. Русско-чешское военноебратство тех времён виделось вполне прочным мостиком для современных дружескихсвязей наших народов.

Какмы знаем, у нашего народа много друзей, соперников и партнёров, так почему мыотправились именно в Чехию? В этом вопросе, как частенько бывает, проявиласьроль личности в истории. Этой личностью оказался один из лидеров нашего клубаАлександр Михайлович Кручинин, которого мы обычно по-простому, но уважительно,называем Михалыч. А на личность, в свою очередь, оказал влияние «случай, богизобретатель». Когда-то в начале «нулевых» Михалыч встретил на Бородино(ежегодной реконструкции Бородинского сражения) нашего впоследствии доброгочешского друга Бернарда (Бена) Пануша. Бернард был одет в форму чешскихлегионеров периода Гражданской войны в России и тем привлёк к себе вниманиеуральских реконструкторов. Завязалась долгая беседа, а потом и долгая дружба.Михалыч не на шутку увлёкся историей чехословацкого корпуса, научился читатьпо-чешски и даже немного говорить на этом языке. А для нас он открыл целый мир– мир Чехии и Словакии. Можно сказать, тогда состоялась «Пражскаядефенестрация» наоборот. Мы влетели в приоткрывшееся чешское окно в Европу.

2.   Как будто ты вернулся домой

Первыйраз я оказался в Праге в 2007 году. С тех пор я приезжал туда много раз,прибывая на самолёте, автобусе или поезде, но всякий раз испытывал странноечувство – как будто я снова вернулся домой. Трудно сказать, что тому причиной.Скорее всего, это целый комплекс факторов, но первый из них я хорошо запомнил иощутил в первый же день.

Мыприлетели в аэропорт Рузине, купили в специальном киоске «изденки» - билеты наобщественный транспорт, и отправились в город на довольно современном автобусе,кажется № 119, как делает большинство приезжающих, так как это быстро, удобно инедорого. Так вот, погрузившись в автобус и пытаясь разглядеть в окнах приметыновой для меня страны, я услышал этот голос. Он объявлял остановки. Точнее,она, это был голос женщины-диктора. Он был мягким, бархатистым, обволакивающими в то же время уверенным и глубоким. Он внушал спокойствие и доброту,ощущение, что волнительное путешествие заканчивается, а ты наконецвозвращаешься домой, туда, где с тобой ничего плохого не может случиться.

Говорилголос примерно так: «Двержесе завираи. Пршиште станице Дейвицка!» (Dveře sezavírají. Příští stanice Dejvická!) Его я слышал потом частенько, на разныхвидах транспорта, но с годами он стал встречаться всё реже. И этого очень жаль…

НаДейвицке мы и вышли, насколько мне помнится, и отправились на поиски маршрутадо Петршинского холма, где мы планировали поселиться в кампусе Страховского колея (колледжа), общежития, корпуса которого летом пустуют и гостеприимнопредлагают свои комнаты усталым путникам из разных стран. Как оказалось, этоочень удобное место. Стоимость по цене хостела, а расположение в самом ЦентреПраги с прекрасным видом на город и живописным парком на склоне холма.

Поселившисьв Страховском колее, мы начали знакомиться с жизнью студенческого кампуса.Условия в общежитии были довольно спартанскими. Впрочем, нас этим не напугать.Туалет и душ – на этаже, как и кухня. Но кухней мы обычно не пользовались, затоею пользовался какой-то японец, который, похоже, жил там целое лето и был этимвполне доволен. Возможно, что каждый раз в нашем корпусе жил какой-нибудь новыйяпонец, детали уже немного забылись.

3.   Nápojový lístek

Обретякрышу над головой, надо было решить вопрос питания. Вообще, о кулинарной Чехии,стоит рассказать чуть подробнее. Первое, что произвело впечатление, этоогромная студенческая столовая «Менза». Тогда я ещё не знал, что этоуниверсальное название для студенческих столовых в Европе. Производилвпечатление огромный светлый зал с высоченным потолком, весьма умеренные цены ивкусные блюда, но особенно посуда, которая часто была украшена символомСтраховского колея – львом, держащим в лапах циркуль. Было в этом что-тоготичное, если не сказать масонское. Впрочем, чехи знают толк в брендинге илоготипах. Не то что наши земляки. Одна колченогая урфушная буква «У» чегостоит!

Ещёодин момент производил впечатление – наличие в столовой алкоголя. Любойжелающий вполне мог отведать традиционного чешского пива и фернета. Там Михалычи познакомил нас с доселе невиданным, но чудным напитком под названием«фернет». Это такой своеобразный крепкий травяной ликёр (38 %), который вРоссии почему-то не знают и в нашу страну не привозят.  Из чешских подобных напитков россиянам известнатолько «Бехеровка». А между тем напиток весьма достойный. Происходит он, какговорят, из Италии, а встречается в разных странах, например в Аргентине иАлбании. Михалычу и некоторым представителям нашей Старой гвардии по душе больше травянистыйи горьковатый «Фернет-классик». Большинству же, в том числе мне (и даже любителю взрослых напитков Григоричу), большепонравился «Фернет-цитрус» с лимонным вкусом. Хотя, по словам нашего чешскогодруга Бернарда, «цитрус» сравнительно современное изобретение, годов 1980-х. Нуничего, может для реконструкции Средневековья не подойдёт, зато для меня теперьнавсегда это вкус Чехии.

Фернетотлично идёт с колой, и тут стоит рассказать о чешском варианте колы.Называется она «Кофола». Создали её ещё в советской Чехословакии в начале1960-х, чтобы заменить западные варианты колы. И получилось, надо сказать,весьма неплохо. В интернетах пишут, что в неё добавляли излишки от переработкикофейных зёрен. Не знаю, может это и так, но кофейный вкус в напитке особенноне выражен. Честно сказать, по вкусу он больше напоминает «Байкал». Мне дажепорой кажется, что это один и тот же вид напитка. Учитывая, что «Байкал» началиразрабатывать в 1976 году, не исключено, что чешские товарищи в этом помогали,хотя, не удивлюсь, что корни этого дела тянутся к самому ребе Бен-Бецалелю,создателю пражского Голема. Вокруг рецептов современных газировок стольколегенд и охраняются они не менее тщательно, чем ядерная программа государстваИзраиль… В общем, кофола – штука хорошая, но в России тоже почти не известная,а жаль.

Нуничего, пока мы мысленно в Чехии, мы можем приготовить ещё один коктейль скофолой. Для этого существует другой, неведомый большинству моих земляков,напиток под названием «Туземский ром». Не случайно он многократно упоминаетсяна страницах романа о бравом солдате Швейке. Это популярный с XVIII века крепкий напиток (35-42 %),который изготавливают на основе свекольных и картофельных спиртов. Добавляюттуда, конечно разные травки и сахар для цвета и аромата. К Ямайке и Карибскомуморю он не имеет никакого отношения. Своё название «Tuzemský rum» он получил непотому, что доставлялся из заморских чешских колоний, которых не имелось, апотому, что в переводе это означает «отечественный (местный) ром». Послевступления Чехии в Евросоюз, производителям рома пришлось несколько поменятьназвание, так как ромом на территории ЕС разрешается именовать только напитокна основе дистиллятов сахарного тростника. Теперь чешский ром именуется«Туземак». Для любителей крепких напитков вполне подходящий вариант.

4.   Негрошоп

Практическив центре, нашего теперь, кампуса обнаружился небольшой магазинчик «шаговойдоступности». Надо сказать, что это был безальтернативный магазин, так как навершине Петршина ничего подобного не имелось, а чтобы попасть в город, со всемиего прелестями и искушениями, требовалось минут 20-30 спускаться с горы, апотом подниматься на неё. Можно было бы на автобусе или лановке (канатнойдороге), но это опять время и плюсом деньги на билет. А это не по-студенчески.Можно конечно и зайцем, тем более что кондукторов там практически нет, а естьтолько валидаторы, в которые надо вставлять бумажные изденки, на которыхпечатается дата проезда. Однако заметим, что в Праге кондукторов заменяютгораздо более частые, чем у нас патрули из контролёров, которые выписываюттакие штрафы, что мало не покажется.

Посему,студенческому магазину альтернативы не было. По планировке и характеруассортимента он не отличался от какого-нибудь маленького «Кировского»,«Магнита» или «Пятёрочки», но имел одну характерную особенность. Все егопродавцы, грузчики и даже кассиры были чернокожими. У нас не было каких-топредрассудков по этому поводу, но выглядело это весьма необычно. Скажем так,первый раз в жизни оказавшись в центре столицы западнославянского государства,не имевшего колоний в Африке, менее всего ожидаешь обнаружить в центрестуденческого кампуса магазин с неграми. Немедленно наши острословы окрестилиэтот магазин негрошопом, а его сотрудников афро-чехами. Тем более, что «у неграв шопе», как говорили некоторые, можно было купить «крокодилы». Так в Прагепочему-то называют продолговатые сэндвичи с разнообразной начинкой. В принципе,их продают везде, а вот афро-чехи в других районах города встречаются нечасто.В основном, их небольшие группки я видел в районе Карлова моста, на берегуВлтавы, где они обычно стоят в белой матросской форме для привлечения вниманиятуристов к прогулкам на разнообразных речных маломерных судах.

Ноне все традиции сохраняются в неизменном виде. Увиденное нами в 2007-мсохранилось до наших дней не полностью. Через десяток, с небольшим хвостиком,лет афро-чехи по-прежнему работают в этом магазине, но по субъективнымощущениям уже не составляют большинства. Среди кассиров и других сотрудниковвсё чаше встречаются русскоязычные. А из колонок ближайшего студенческогопивного бара можно услышать даже группу «Чайф».

Продолжаятему «крупнонарезанного салата», как сказали бы в США, имея в виду сюжет окрупных этнических меньшинствах, вспоминается наличие в Праге вьетнамскойдиаспоры. Её присутствие проявило свою значимость уже первые несколько вечеров.Дело в том, что в Чехии и некоторых других частях бывшей Австрийской империиГабсбургов, сохранилась традиция, заложенная ещё императором Францем Иосифом,который любил рано ложиться спать и рано вставал. Говорят, по этой причинемногие присутственные места и даже магазинчики закрываются около пяти вечера(хотя по-нашему это скорее день), а открываются около 7 утра. Поэтому, если тыхочешь купить продуктов на вечер или на завтрак, сделать это негде, еслипоблизости нет негрошопа или сетевого супермаркета. А в центре они есть далеконе везде. В такой трудной жизненной ситуации нам «протянули руку братскойпомощи» частные вьетнамские магазинчики. Они обычно располагаются на первыхэтажах стареньких домов или в проходах между ними. Там всегда много фруктов,Саша там почему-то постоянно покупал нектарины. И их вкус у меня теперь тожеассоциируется с вечерней Прагой.

Говорят,вьетнамцы массово начали приезжать в Чехословакию, когда ещё существовал СЭВ(Совет экономической взаимопомощи) и развивался социалистический лагерь. Ихпривлекали в качестве рабочей силы, с тех пор часть из них осели в этих местах,а после распада СЭВ диаспора продолжила своё существование уже без учета нуждсоциалистической экономики и встроилась в капиталистическую.

5.   «Bez klobásky není Lásky»

Этимдевизом одной чешской колбаскарни хотелось бы начать небольшой разговор о еде.Колбаски – это настоящие столпы чешской государственности, идентичности иконечно кухни! На них базируется и неистребимый чешский оптимизм. 

Помню, как наодной нашей первой чешской реконструкции «80 лет Зборова», мы удивлялись,насколько вкусно и питательно нас кормили. И один чешский повар, дабыподчеркнуть концептуальную обоснованность сытного завтрака, философскивоскликнул, демонстрируя толстую ливерную колбасу: «У жизни один конец, а уитреницы два!» И ведь правда! Только произносят слово «колбаска» чехи ещёвкуснее ­­– «клобаска», проглатывая со слюнками гласную букву «о» и меняя еёместами с «л». Удивительно аппетитно это слово произносил большой и уютный Тимофеич.И, к слову, итреница (jitrnice) – это колбаса ливерная, имеющая, в своюочередь, огромное количество разновидностей по-своему прекрасных.

6.   Как сыр в масле

Дляменя, именно в Чехии обрела зримое воплощение старая присказка «как сыр в маслекатается». В своей советской и постсоветской действительности мне ничегоподобного встречать не доводилось. Но тут обнаружилось ещё одно оригинальноеблюдо под названием «Хермелѝн» (Hermelín). Строго говоря, происходитон от французского «камамбера», по составу и внешнему виду очень похож на этотмягкий сыр с белой плесенью. В магазинах он зачастую продаётся, как и«камамбер» в маленьких картонных коробочках.

Нонаиболее впечатливший меня способ подачи и хранения этого сыра выглядит так.Его режут кусочками разной формы и помещают в стеклянную банку, наполненнуюоливковым маслом. Внутрь банки могут добавить различные пряности, травки илиперчик. Получившееся сочетание бесподобно.

Сырздесь важный элемент пивных закусок, особенно жареный. Называется он «Смаженыйсыр» или просто «Смажак». Собственно, «смаженый» в переводе и означает –жареный (Smažený syr). Используют для этого сыр разных сортов, кусочекобваливают в муке, яйце и панировочных сухарях, после чего поджаривают. Подаютс овощным гарниром или отдельно. Блюдо весьма питательное и приятное.

7.   Кнедлики и роглики

Думаю,многие слышали про традиционные чешские кнедлики. Но тот, кто их ни разу невидел, вряд ли сможет сказать, что это такое и с чем их едят. Один наш товарищ- Григорич, или как мы его иногда называем на чешский манер, пан Гжегож,однажды изрёк: «После третьего посещения Чехии мне начали нравиться кнедлики».Так что же это за зверь такой, кнедлик? Начнём с того, что это не зверь, ахлеб, особым образом приготовленный. Сам по себе он выглядит немного странно,напоминая толстого бесшерстного кота породы «Сфинкс». По сути, это кусок теста,которому придают форму батона и потом варят в кипятке. Затем этот большойкнедлик, который может быть и картофельным, нарезают ломтиками.

Подаюткнедлики на тарелке с чем-нибудь мясным, но самым главным является даже немясо, а соус, в котором оно готовится или с которым смешивается. Смысл поеданиякнедлика состоит в том, что его пористые хлебные бока следует окунать в сочныйи ароматный соус, вычерпывая таким образом его запасы из своей тарелки.Разнообразие соусов в Чехии необычайно и это производит сильное впечатление.Каждая едальня, подающая горячие блюда, готовит и предлагает свой оригинальныйсоус, а то и несколько, которые могут менять свой состав по воле своегосоздателя, но каждый – по-своему вкусен! И это принципиально. Ведь никому неинтересно размазывать хлебом по тарелке невкусную подливу.

Естьу меня подозрения, что подобные соусы водились когда-то и в России, только их унас отняла та же война, которая отняла у денщика Балоуна кусок поджареннойветчинки, но так и не вернула.

Чтокасается рогликов, то они имеют вполне близкий русский эквивалент в видерогаликов. И выглядят примерно также. Продаются они повсеместно, и в сладкарнях,и в сетевых супермаркетах.

8.   «Козлόвня» и гармонисты

Ноне будем делать из еды культа, как советуют знающие люди. Лучше последуем рекомендации,которую обычно дают чехи: «Если у вас дефицит воды, пейте пиво!» и мысленноотправимся в «козловню», что неподалёку от Ольшанского кладбища. По большомусчёту, еда (а к ней можно отнести и пиво, раз уж чехи называют его «жидкийхлеб») это основной повод, подталкивающий человека к общению. По-научномуговоря, к межкультурной коммуникации. В Чехии у нас было немало общения иинтересных, подчас и весьма необычных встреч.

Однажды,после очередного посещения Ольшанского кладбища, мы решили несколькогармонизировать наше состояние, несколько расстроенное незримым присутствиемстарухи с косой. Осуществить задуманное было решено посещением пивной, котораяспециализируется на любимом многими из нас пиве «Велкопоповицкий козел». Потомуи называют это обширное многокомнатное заведение «козловней». Отправились мытуда большой группой вместе с шадринскими товарищами из клуба «Штандарт» и ихбессменным предводителем Анатолием Анатольевичем шадринским виноторговцем имеценатом. Нас было с десяток, и сотрудники ресторана подумав, подыскали зал,куда нас можно было бы посадить. Уже в этот момент, по их хитрым лицам язаподозрил какой-то подвох.

Ничто,в принципе, не предвещало сюрприза, кроме небольшой группы чешских пенсионеров,сидящих у противоположной стены. Количество пенсионеров постепенноувеличивалось. Подходили всё новые и новые люди, они радостно друг другаприветствовали и продолжали активно общаться. Особенное оживление вызвалопоявление двух бодрых старичков, которые распаковали и извлекли на радостьпублике две небольшие гармошки. Через некоторое время они уселись поудобнее иначали играть, старушки им подпевали, исполняя хором абсолютно нам неизвестныечешские песни. Ещё через какое-то время пожилые гармонисты, забыв обо всёмвпали в ритмический транс и уже не останавливались и наяривали одну композициюза другой. В этот момент мне почему-то вспомнилось прочитанное где-то прорусские кулачные бои. Когда в старые времена мужики собирались на эту забаву,обязательно играл гармонист. Он задавал ритм действа, впадая в своеобразныйтранс и вводя в сходное состояние дерущихся. Тут я увидел, как это бывает.

Ксчастью, драки не последовало. Вместо этого, наш объединённый коллектив, вкачестве ответного жеста музыкальной доброй воли, исполнил «а капелла»несколько строевых песен. Все не помню, но помню, что пели «Олега». Всеобитатели нашей музыкальной комнаты остались очень довольны. Как оказалось,чешские пенсионеры собираются тут регулярно, по определённым дням недели.Нечаянная встреча особенно понравилась шадринцам и они потом пару раз, вродекак, снова ходили спивать песни с чехами.

9.   «Мы всегда встречали русских сцветами!..»

Ещёодна интересная встреча состоялась на земле Словакии. На той её части, гдеживут русины. Это самый восток Словакии, примерно 50-100 км до Украины. Здеськомпактно проживают русины – немногочисленный народ, который считает себя русскими.Их язык, действительно, очень похож на наш. Александр Михайлович рассказывает,что в первый приезд его в те места, ему подарили газету на русинском языке и онпоразился тому, насколько понятно она написана. Интересно, что самый известныйв мире русин – это художник Энди Уорхол, яркий представитель авангарда ипоп-арта. К сожалению, до его музея мы пока не добрались.

Нашклуб бывал в этих местах несколько раз. Дело в том, что именно в этих местахвоевала в Первую мировую 49-я пехотная дивизия РИА, 195-й Оровайский полккоторой мы реконструируем. В городке Гумённое (Humenne) заботливо оформленучасток линии фронта между русскими и австрийскими войсками. Неподалёку, в селеОсадне сохранились костницы с останками русских воинов, погибших в этих местах.Тут мы познакомились с клубом «Бескиды», который возглавляет увлечённыйподвижник Мартин Дробнек. Этот клуб занимается поиском и приведением в порядоквоинских захоронений той войны, где упокоились солдаты всех воевавших тогдаармий (русские, чехи, словаки, русины, венгры и многие другие).

Первыйдесант представителей нашего клуба в окрестности Гумённого состоялся в 2008году. Местные русины встречали нас очень радушно. Сливовица лилась рекой, как изадушевная беседа. Ярким впечатлением того вечера, оставшимся в памяти дажекрепких любителей сливовицы, были горящие фонарики, улетавшие в ночныенебеса. 

Запомниласьи удивительная по своей противоречивости фраза, сказанная одним из местныхрусинов: «Мы всегда встречали русских с цветами, и в 1914-м, и в 1944-м, и в1968-м!» Последняя дата в этом ряду звучала особенно неожиданно…

10. «Anděl»-хранитель

Надосказать, что бродить по местам сражений – дело хоть и интересное, но не оченьлёгкое, прежде всего в морально-психологическом смысле. При этом, нашивоенно-исторические путешествия зачастую сопряжены с посещением и изучениеммест довольно трагических, пропитанных человеческим горем и страданиями. Длянас, людей весьма мирных, не очерствевших от реального боевого опыта, которогоу подавляющего большинства не имеется вовсе, изрядное количество кладбищенскогонуара «переварить» бывает тяжеловато. Не случайно, такой настойчивый интерес ккладбищам и захоронениям мы с долей самоиронии называем «военно-историческойнекрофилией».

Мойвизит в Словакию пришелся на 2014 год, когда за несколько дней мы осмотрелинесколько кладбищ погибших в Первой мировой, восстановленных клубом «Бескиды»,костницу в селе Осадне, линию фронта с часовенками в Гумённом и «долину смерти»в Карпатах с подбитыми советскими танками. Всё это постепенно добавлялокакого-то внутреннего напряжения и создавало чувство внутреннейопустошенности. 

Нашузкоколейный тесноватый поезд, в конце концов, вернул нас из царства мёртвых на«Главный надражи» в Прагу, после чего клубмены молниеносно рассеялись погороду, подобно студентам медицинского института, у которых закончилась пара попатологической анатомии.

Ксчастью, меня встретил мой большой (в прямом и переносном смысле) рыжебородыйдруг Никита (в миру Никита Крутаков), день рождения которого приходится как разна мой день ангела, что порою служит поводом для добрых шуточных аналогий. Дляначала, мы решили не мудрить и отправиться на наш Петршинский холм, путь ккоторому лежал через станцию метро Anděl, что в переводе значит – Ангел.

Мывышли на поверхность и мир преобразился. Небольшая и довольно суетливая площадьу Смиховского торгового центра, с трамвайными рельсами, куцыми деревцами исеменящими прохожими, стала иной. Над несколькими импровизированными торговымирядами развевались французские флаги и разносился неспешный мелодичныйфранцузский шансон. Рядышком была отгорожена площадка с песком, на которойсобравшиеся бросали железные блестящие шары. Это был петáнк, традиционнаяфранцузская игра. Столики разнообразных торговцев предлагали еду и напитки состранными французскими названиями. Внутренняя пустота начинала уходить, а на еёместо возвращался интерес к жизни. Учитывая предыдущий военно-историческийконтекст, возникало ощущение, будто ты солдат Русского экспедиционного корпусаво Франции и тебя отпустили в увольнение, году так в 1916-м.

Естественно,в этот тёплый солнечный день, первая мысль, которая посетила нас с Никитой: «ане выпить ли нам чего-нибудь французского?!» Наш взор упал на зеленоватыебутылочки с сидром. Они выглядели многообещающе! Сначала мы выпили по одномустаканчику, потом по второму, затем по третьему. После этого мы поняли, чторасстаться с этим напитком мы не сможем и приняли нелёгкое решение купить целыйящик. Как мы его дотащили на гору, я уже не помню, но тот вкус забыть нельзя.Он вернул нас в мир живых.

11. Радан Капуциан

Ещёодной силой, которая время от времени толкала нас к жизни странной инеизведанной был пан Радан. Радан Капуциан (его фамилия происходила от названиямонашеского ордена капуцинов) много лет работал в нашем универсистете и другихвузах Екатеринбурга как преподаватель чешского языка и, как сейчас бы сказали,«амбассадор чешской культуры». Он устраивал встречи в библиотеке Белинского«Чешская беседа», издавал журнал «AVD Revue», в котором публиковал различные тексты, так илииначе связанные с Чехословацкой проблематикой. Он даже выпустил отдельный номерэтого издания с моими рассказами о Чехии «Осколки чешской мозаики», снабдив ихсвоим переводом на чешский язык. Благодаря этому же журналу мы с художникомСашей Черепановым (а тогда моим студентом в екатеринбургском Архе) началипечатать и развивать проект «Лубочные картинки» с рассказами по истории России.

Вместес нашим клубом Радан начал заниматься военно-исторической реконструкцией.Частенько любил ходить по улицам нашего города в форме чехословацкого корпуса,летом в гимнастёрке, а зимой в шинели. Его странный образ, в зимнее время года,с некоторых пор начала дополнять мутоновая офицерская шапка-ушанка, в которуюон вместо звезды или иной кокарды вставил большой искусственный камень,издалека напоминающий бриллиант. Не удивительно, что этот энергичный, усатый,эмоциональный и в то же время добрый и наивный во многих вещах человек, попадалвремя от времени в необычные истории.

Помнюкак-то раз, когда мы проводили реконструкцию в районе озера Шарташ, Радан тожеприбыл на место, но все два дня ходил в чёрной широкополой шляпе. Ничто непредвещало неприятностей, но как оказалось, Радан и его шляпа настолькодиссонировали с екатеринбургскими окраинами, что это стало очевидно дажеместным бродячим собакам. Одна из них, от избытка чувств цапнула его-таки заногу. Пришлось мне везти Радана на «Матизике» в травмопункт на Бажова, куда онявился всё в той же форме чешского легионера и с евросоюзовской страховкой,которая должна была избавить его от всех напастей. В принципе, так и произошло,но не спасло Радана от серии уколов против бешенства.

Вдругой раз, Радан решил зайти к художнику Алексею Борисовичу Лопато на чай. Втот вечер, уважаемый художник сидел в офисе бизнес-центра «Онегин» и предвкушалвстречу с интересным собеседником. Но Радан не был бы самим собой, если быименно в этот момент не взял мосинскую винтовку. Конечно, он не размахивал ею втроллейбусе, а аккуратно замотал в зелёную плащ-палатку. По большому счёту,ничего в ней страшного не было, она была охолощёной и ничем опасным стрелять немогла. Но на входе в бизнес-центр она зазвенела. Охранники бросились к Радану иобнаружили не слишком-то скрываемый полутораметровый ствол. Владелецдиковинного оружия был задержан, охрана вызвала подкрепление. Вскоре подъехалиСОБРовцы в шлемах и с автоматами, готовые ко всему.  Спустился и художник Лопато. Когда же суровыебойцы правосудия увидели Радана и его винтовку, их лица засветились детскойрадостью. Ещё бы, настоящий «белочех» прибыл в наш мир из далёкого 1918-го.

Неоставлял он своей миссии и когда мы приезжали в Чехию. Как-то летом они сКириллом вдвоём отправились в поездку по чешским средневековым замкам. Можнотолько воображать, насколько интересным было это путешествие, тем более чтоколесили они по Чехии на маленьком и не очень новом, но красном автомобиле«Пежо» по имени «Помидор». Так его называл водитель и хозяин – сам Радан.Заезжали они и в какую-то деревню, где до сего дня сохраняется наследственныйкаменный дом Радана, одна из стен которого датируется аж XVII веком.

Где-точерез год или два Радан и «Помидор» попали в неприятную историю. Дело былозимой, Радан остановился где-то на лесной дороге в Чехии, чтобы заглянуть подкапот, и в него влетел другой водитель. Хорошо, что Радан стоял с противоположнойстороны и «Помидор» немного погасил удар. «Помидор» не выжил в этой схватке, носпас своего хозяина. Радан ударился о капот, потерял сознание и очнулся тольков больнице с переломами ног и другими травмами. По его словам, голову, а можети жизнь, ему спасла та самая офицерская шапка с бриллиантом.

Черезполгода он вернулся к нам в университет, и мы даже ходили с ним плавать внедавно открывшийся бассейн УрФУ, так как плавание ему было показано дляреабилитации. Впрочем, травма ног сделала Радана метеочувствительным, и онитеперь болят к перемене погоды. Однако, жизнь на этом не закончилась. Надосказать, Радан все годы в России искал простого человеческого счастья. Былимоменты, когда он был уже близок к успеху, но повторить опыт чешскихлегионеров, которые вернулись в новую Чехословакию с русскими женами, ему всё-такине удалось. Счастье он обрёл уже в Чехии, через несколько лет после возвращенияв родной дом.

Когдамы приезжали в Чехию, уже после возвращения Радана на Родину, он всегда находилвремя, чтобы с кем-то из нас увидеться, а потом увести в какие-нибудь пражскиезакоулки, в которые не часто забредают робкие организованные туристы. Как-тораз вечером мы пошли посидеть где-нибудь.

Двинулисьмы от площади Ивана Павлова, названной по имени того самого знаменитогорусского физиолога, Нобелевского лауреата, принесшего в жертву науке немало«собачек Павлова». Теперь в переходе этой станции чехи поместили довольно большойрисунок с собаками, которые едут в вагоне метро, а одна из них держит в лапахкнигу И.П. Павлова. Любопытен факт, что несмотря на сложности в отношенияхСССР, России и Чехии, эту станцию до сих пор не переименовали. Авторитетрусского физиолога, как культовой фигуры и основателя современной науки былнастолько высок, что он сумел выжить даже в годы Гражданской войны прибольшевиках, а Ленин, узнав о его бедственном положении, распорядился обеспечитьего усиленным пайком и выделить для исследований отдельный институт. Уже послегибели коммунизма и «бархатной революции» в Чехословакии (или как её называетРадан, «тряпочной») над именем Ивана Павлова снова сгустились тучи. По странепрошла волна переименований всего, что связано с Советской властью и СССР.  Однако, название метро не пострадало от новыхреволюционных экспериментов, так как Павлова посчитали скорее русским, чемсоветским. Хотя, не всем это помогло. Например, упомянутая уже станция метро «Anděl»называлась раньше «Московская».

Номы отвлеклись. В тот вечер Радан отвёл нас куда-то вглубь пражской застройки, имы, обойдя заряжающуюся у тротуара электрическую «Теслу» решили засесть вобычной забегаловке «у дома», не рассчитанной на европейскую молодёжь,прилетающую целыми самолётами из Берлина или Лондона, чтобы курить кальян, питьвсё что горит и отрываться в Праге целые выходные. В местной кафешке сидели восновном усталые мрачные чешские колдыри, а меню не предлагало изысканныхспециалитетов. Поэтому весь вечер мы тянули пиво и играли в кости, которыеРадан предусмотрительно взял с собой. Он хотел, чтобы мы увидели настоящуюПрагу.

12. Гуситский конструктивизм

Гораздобольшее впечатление оставило путешествие, которое мы предприняли на другой деньпосле конференции. Где, собственно, и состоялось знакомство не только сгуситским, но и католическим конструктивизмом. Под руководством Радана мыотправились в какой-то удалённый район, куда довольно долго ехали, а потом шлипешком. Как выяснилось впоследствии, это был район Вршовице. В 1920-х это быладеревня в пражском пригороде и там решили построить современный храм гуситской церкви.Надо сказать, что чехи-гуситы сделались протестантами «ещё до того, как это сталомэйнстримом». Когда они, наконец, обрели собственное государство Чехословакию,то и храм решили построить стильный и современный, который обычно описывают каксмесь функционализма и конструктивизма. Для жителей Екатеринбурга ипостсоветской России всё это, конечно ощущается как разрыв шаблона. Простыелаконичные линии, прямоугольная башня с кубическим остеклением вызываетощущение какого-то клуба рабочей молодёжи, так как для нас конструктивизм – этопервые 15 лет Советской власти, попытки построить коммунизм и новое обществобез церкви и служителей культа. А здесь на башне – гуситская чаша для причастияи на ней простой четырёхконечный крест. Внутри пусто, как в спортивном зале, а на стене портрет Иисуса. Его дажетрудно назвать иконой, это скорее портрет, со светотеневой моделировкой,объемом и перспективой.

Сравнительнонедалеко от Гуситского собора, в этом же районе, в том же 1930 году был открыти католический костёл Св. Вацлава. Выглядит он столь же футуристично, толькоотличается более высокой и строгой четырёхугольной башней с крестом на ней, нобез гуситской чаши. До сих пор не могу понять, как это возможно. Точнее,логически понимаю, а эмоционально очень сложно принять тот факт, чтоконструктивизм может быть не только пролетарским, но и церковным. В этой связимне вспоминается чувство времён перестройки в СССР, когда в 1990-м отменили 6-юстатью Конституции, о руководящей роли КПСС, и в стране сразу появилосьмножество партий. Так вот, моё лингвистическое чутьё первоначально страдало отслова «партии». Всё время хотелось поправить: «Какие партии?! Партия в нашейстране может быть только одна!»

13. К+М+B

Естьв Чехии интересная традиция. Она довольно старая, но сохранилась до наших дней.Не знаю, была ли она в период советской Чехословакии, но ей удалось дожить доначала XXIв.когда я и увидел её собственными глазами. На дверях, воротах или дверныхкосяках чешских домов иногда можно видеть написанные мелом буквы «К+М+В». Часто после букв с крестиками пишут год. Примернотак: «К+М+В 2011».

Появляютсяэти надписи в период Рождества и Нового года, но приурочены к конкретной дате,празднику Богоявления, которое отмечается в католических странах 6 января иимеет название праздника «Трёх королей». Королями чехи именуют тех самыхволхвов, которые увидели звезду, возвестившую Рождество Спасителя, и отправилисьв далёкий путь, чтобы поклониться ему. Их имена в чешском изводе звучат так: Кашпар,Мелихар и Бальтазар. Первые буквы имён трёх королей и составляют эту магическуюформулу, которая защищает дом от всяческих невзгод.

Впрочем,существует мнение, что это упрощённая версия более древней фразы «Christus MansionemBenedicat», что в переводе c латинского означает «Да благословит Христос это жилище». Существуюти иные заковыристые объяснения, но мне ближе простонародное про Кашпара иМелихара (Мельхиора).

Вернувшись в Екатеринбург,я решил использовать эту традицию ради всеобщего блага. При помощи чудеснойнадписи я решил защитить университетскую кафедру, на которой в то времяработал. На косяке двери я начертал заглавные буквы имён евангельских волхвов. Коллегине возражали, и я несколько лет подряд возобновлял эти надписи. Кафедрапродолжала успешно работать. Но наступил очередной год, и я забыл написать этибуквы вновь. Последствия на заставили себя долго ждать, кафедра быларасформирована. Совпадение? Не думаю!

 14. Старый госпиталь

Уберега Влтавы в центре Праги стоит старый госпиталь. Это на той же стороне и неочень далеко от знаменитого «Танцующего дома». В отличие от многих пафосныхмонументов и знаменитых зданий он выглядит вполне обыкновенно и даже немногообшарпанно. Построен, вероятно, во времена Франца Йозефа и принимает больных инедужных по сей день. Во внутренний дворик можно зайти и увидеть автомобилискорой помощи, которые иногда сюда кого-то привозят.

Намбы никогда в жизни не пришло в голову сюда завернуть, если бы это место непоказал наш большой друг и знаток пражских закоулков Бернард. Дело в том, чтоэтот госпиталь принял в годы Великой войны немалое число раненых и увечныхвоинов. По этой причине после окончания Первой мировой здесь во внутреннемдворе был сооружен памятник, посвященный раненым, умершим от ран и ихспасителям. Главный его элемент – стоящая фигура фельдшера в полной амуницииавстро-венгерской армии, в характерной кепи, шинели и повязке с красным крестомна рукаве. Сделан он из традиционного материала ­­- желто-коричневогоизвестняка и за прошедшую сотню лет порядком поизносился. Стоит он околовысохшего бассейна, в котором когда-то, видимо, была вода, и возле таких жекаменных плит, на которых выбиты имена умерших воинов.

Незнаю, навещает ли его ещё кто-то, кроме тех, кто хранит память о той далёкойВеликой войне и скорбит по её жертвам.

15. «Осколки разбитого вдребезги»

Тенистыеаллеи Ольшанского кладбища хранят немало из того, что можно было бы назватьразбитым вдребезги. Именно так назывался один из рассказов писателя-сатирикаАркадия Аверченко, нашедшего свой последний приют именно здесь, после своейсмерти в 1925 г. «Ольшанский хржбитов» стал местом упокоения огромногоколичества наших земляков со времени «Битвы народов» под Лейпцигом  и заканчивая Гражданской и Второй мировой войнами. Но особенно запомнились мне несколько сюжетов.

Первое– это Храм Успения Пресвятой Богородицы в Праге, удивительно гармоничная,небольшая, но стильная церковь, построенная русскими эмигрантами в 1924-25 гг.Все мозаики выполнены по эскизам знаменитого русского художника И.Я. Билибина. Наменя, как на екатеринбуржца, особенное впечатление произвел тот факт, что вкрипте этого небольшого храма был захоронен тот самый инженер Ипатьев, в домекоторого, в июле 1918 г. была расстреляна царская семья и их слуги. Сам Н.Н.Ипатьев после того, как его жилище было превращено в «Дом особого назначения», большев нём никогда не жил. После отступления «белых» уехал в Прагу, где умер в 1938г. Захоронение его ничем особенным не примечательно, кроме того, что находитсяв подвале под церковью.

Вокругхрама захоронено немало интересных людей. Среди них, например, историк А.А.Кизеветтер, о котором я когда-то слушал, а потом читал лекции на истфаке УрГУ.Но особенно почему-то меня взволновала встреча с надгробием писателя А.Т. Аверченко,гротескный предОБЭРИУтский юмор произведений которого мне всегда был близок. «Всемирнаяистория обработанная «Сатириконом»» была радостью для многих историков моеговремени перестройки и постперестройки. А тем более сборник язвительных памфлетов«Дюжина ножей в спину революции» 1921 г. Рассказ «Черты из жизни рабочегоПантелея Грымзина» из этой «талантливой книжки» (по словам Ленина) породил дажемой реконструкторский никнэйм. Это не обязательно, но у реконструкторов естьтакое обыкновение, брать себе альтернативное имя на реконструируемую эпоху.Особенно это распространено среди тех, кто реконструирует немцев, французов,англичан. В данном случае, рассказ о рабочем, который был постоянно чем-тонедоволен, особенно своей зарплатой, как при царе, так и при большевиках,оказался весьма близок моему мировосприятию. Так в Екатеринбурге родилсярабочий саратовского «Гвоздильно-проволочного завода Гантке» Пантелей Грымзин,а в 2007-м он впервые поклонился своему создателю на Ольшанах.

16. «Усё укралы!»

Нашпоследний коллективный выезд в Европу как реконструкторов состоялся на100-летие Сборова, в 2017 г. Уже не было того размаха, как десять лет назад,когда нас водили в дом-музей Масарика, поселили в школе в дипломатическомквартале около российского посольства, и вообще, ощущался некий государственныйинтерес и воодушевление нашим общим прошлым. Теперь внимание местных властейбольше смещалось к событиям столетней давности, таким как формированиеЧехословацкого совета в Париже и освещение знамени Чешской дружины в Киеве.

Разместилисьмы в населённом пункте Миловицы, недалеко от Праги. Во времена советскойЧехословакии здесь размещался какой-то крупный объект Вооруженных сил СССР. Наего развалины состоялась небольшая импровизированная экскурсия, на которуюлично я не попал, но рассказы очевидцев этого действа произвели впечатление.Поэтому дальше я приведу рассказ очевидца этих событий Кирилла Якимова (илипана Цѝрила), как мы его иногда называем на чешский манер.

«Какнам сказали, там была советская база, которая занималась контролем воздушногопространства над Центральной и Западной Европой. Видимо, у них там стоялилокаторы, и они смотрели кто там куда летает. Городок полностью заброшен был,когда мы туда приехали. Нас везли километров 6-7 от Милавиц. Сначалаполуразрушенный забор, потом КППшка разваленная и вот мы приехали к комплексу.Комплекс состоял из трёх таких гигантских заглублённых в землю отсека сисполинскими полукруглыми фермами. Со стороны это походило на холм, с торцабыло видно, что это параллельные сводчатые конструкции.

Встретилнас там местный ревнитель, мужик по тем временам сильно за пятьдесят, такойкрепкий чех, который при этом по-русски говорил не очень хорошо. (Впрочем,переводчиком выступал Радан, который своей непосредственной эмоциональностьюдобавлял харизмы происходящему (А.Л.)).

Тотчех сам за этим комплексом следит, и он даже попытался сделать тамквази-музейную экспозицию, натащил туда всякого разного барахла, которое имеетотношение в Советской Армии и не имеет к ней никакого отношения. Там быличудовищные по своей величине металлические ворота, которые мы не застали. Тутон и начал говорить, что «всё укралы!» Эта фраза у него лучше всего получалась.Как он описывал, ворота были очень толстые, чуть ли не метр шириной, такиестальные двустворчатые ворота. Но кто-то их снял и уволок. Я не знаю, какие дляэтого нужны краны 50-тонные, история умалчивает.

Первыйангар в глубину метров 100-150, это был гараж, куда заезжали машины. В глубинеэтого отсека был вход во второй ангар, где было много самых разных комнат, гдестояла вся эта аппаратура контроля. Остались к этому моменту только отсеки,потому что «усё укралы». Ещё были какие-то металлические шкафы с того времени.Мне фантазия сразу нарисовала, как тут рядами сидели советские офицеры ссуровыми лицами перед этими примитивными ЭВМами, радарами с примитивнымикнопками, как в ЦУПе.

То,что он туда натащил и наставил, было сделано от балды и отчасти по приколу.Бутылка водки советская, гранёные стаканы, фуражка, шинель, таблички всякиеразные, какие он наскрёб «Не влезай, убьёт!», всё на русском языке.

Третийотсек, с одной стороны, жилой, там кубрики были, где они спали-ночевали. И всамом конце стояла станция, которая создавала избыточное давление внутри этогокомплекса, в случае ядерной войны чтобы он был автономным как подводная лодка,и чтобы зараженный воздух через разные щели туда не попадал. Что любопытно, тамв некоторых местах были надписи советских дембелей, которые писали до 1991 г.что-то типа «ДМБ 1990». В целом, у него идея такая была, вот восстановить бы исделать музей из этой всей станции. Воссоздать такой «Soviet military land». Но средств у него никаких нет».

Подобнаяситуация вполне типична для самодеятельных музеев по всему миру, да и не толькодля них. Но подобные эпизоды с погружением в разные эпохи, это именно то, зачто мы любим реконструкцию. Находясь в эпохе Первой мировой, буквально черезпол часа ты оказываешься на обломках советской империи, проживая кусочек еёпути от расцвета могущества до постапокалипсиса.

17. Грозовая Яромерь

Повоспоминаниям Кирилла, «Самый выдающийся выезд был в Яромерь, крепость, где унас в каком-то году была реконструкция. Мы там с Сашей попали в совершеннофантасмагорическую ситуацию. Нас повели на экскурсию в подземную частькрепости. Там есть надземная часть, все эти бастионы-равелины, а есть ещё междуними подземные галереи, переходы. Она вся внутри опутана лабиринтом. Часть этихпереходов для нас недоступна была, а часть они обратили в экскурсионныймаршрут. Там галереи длиннющие, метров по 50 под землёй идти. Там они ходили сосветильниками, а потом у них было развлечение, они выключали свет и говорили,что так они переходили с места на место. Каждый солдат в голове держал всюсистему переходов. Факелы было запрещено зажигать под землёй, потому что тут жебыли пороховые склады и надо было ориентироваться исключительно наощупь. Дляэтого, нам показывали, там были специальные литые знаки – цифры, вмурованные встены как азбука Брайля.

Настам поводили, довольно длинная была экскурсия, часа полтора, вечером. Когда мывылезли с другой стороны бастионов-равелинов, уже опустилась ночь. Мы пошли, новидели, что приближается гроза. Потом она звезданула, такая тёплая летняягроза. И молния выбила местную подстанцию, трансформатор во всём городке. И этобыла абсолютная фантасмагория. Городок-то старинный. И ты, как в компьютернойигре про каких-то средневековых вампиров идёшь. Основная масса народа вперёдучесала, а мы с Саней припоздали. И вот, ты идёшь по этому городу, везде такиемаленькие кукольные домики стоят. Света нет нигде, народа вообще никакого нет. Ливеньльёт и молнии бьют. Периодически вспышки и какой-то памятник XVIII векаили костёл освещаются. Мы среди этих улочек плутали-плутали, я такое  получил потрясающее эмоциональноенаслаждение, как будто в сказку попал детскую. Что-то мрачноватое, но при этомприкольное, как во сне. Дождь ливанул так, что мы сняли гимнастёрки, так как небыло смысла прятаться, и в белых рубахах, как два привидения, дошли до нашегобастиона». 

Минутывыпадения из современности и растворения в каких-то эпохах прошлого обычнодлятся считаные минуты и случаются не всегда, но это именно то, к чему всегдастремится настоящий реконструктор.

18. Пражский Езулатко и испанская пенитéнсия

Еслиспуститься с Петршинского холма на Лановке, то окажешься на улице Уезд. По нейходят трамваи, что очень уютно и удобно, потому что трамваи такие же как у нас,в Екатеринбурге. Может быть ещё поэтому Прага кажется такой родной и понятной.Здесь можно сесть на такой краснобокий трамвай и проехать две остановки всторону Градчан, влево и немного вверх, к Пражскому Граду и Святому Виту. Но ненужно спешить, Пражский Град, это особая история. Я бы посоветовал выйти навторой остановке под названием Хеличова. Трамвай откроет двери недалеко отзнаменитой церкви Девы Марии Победоносной, построенной в XVII веке.Там можно навестить знаменитого пражского Езулатку.

 Езулатко – это полуметровая фигурка младенцаИисуса, изготовленная из дерева и воска около 400 лет назад испанским монахом ипереданная потом монахиням кармелиткам здешнего монастыря. Вокруг этойпочитаемой католиками фигурки существует множество легенд. Считается, чтоЕзулатко исцеляет людей, лечит бесплодие и помогает во всех делах, связанных сдетьми. Особенностью этой фигурки является то, что она одета в красивое платьеи эти одеяния меняются несколько раз в год. Таких одежд у Езулатки около сотни,несколько корон, даже есть подарок от Марии Терезии. Он особенно обожаемпаломниками из Испании и испаноязычных стран.

Вспоминаяоб Испании, хочется рассказать ещё одну историю, которая причудливым образомсвяжет чешского Богомладенца испанского происхождения, испанские религиозныебратства «эрмандадос» и русских реконструкторов. В 2013 г. я оказался по работев Испании, в самом её центре – городе Кордова. Здесь обнаружилась ещё однаинтересная сторона испанской жизни. Ими оказались так называемые Hermandados(произносится как «Эрмандáдос») - религиозные братства католических верующих.Фигурки братьев продаются как сувениры и выглядят довольно зловеще - в плащах иколпаках с прорезями для глаз, наподобие куклуксклановцев. Они бывают в видефигурок или светильников. Это и навело меня на соответствующие ассоциации. Первоначально,мы их приняли за фигурки инквизиторов, однако, случайно набрели на одинчудесный магазинчик с религиозной символикой, где смогли во всём разобраться.Благодаря Евгении, которая понимала и говорила по-испански, мы смогли хотьчто-то понять.

Вмагазине оказался очень душевный дядечка, глубоко верующий член одного избратств, который и объяснил нам, что это вовсе не инквизиторы, а люди, которыестремятся к духовному самосовершенствованию. Термин penitencia, который периодическизвучал в его речи, означает вовсе не пытки заключённых, а процесс преодолениясамого себя. Также и высокий колпак, который они хоть и взяли каким-то образому инквизиторов, но по словам продавца, он означает стремление к Богу. НаПасхальной неделе он сам и его жена с другими братьями и сёстрами одеваюттуники и колпаки и двигаются процессией по городским улицам. Мужчиныперевязывают себя толстыми плотными ремнями, как штангисты, и несут фигуры илибольшие носилки (пáсосы) с подсвечниками. По его словам, это очень тяжело.

Вмагазине «Oriol»,где мы беседовали с дедушкой, пластмассовые фигурки различных эрмандадос стоялирядами и шеренгами, как солдатики. Каждое «подразделение» в своей форме, таккак братства отличаются цветами колпаков, туник, плащей, формой и наличиемпосоха. Здесь я и задумался над тем, что наши объединения реконструкторов вчём-то похожи на эти христианские братства. И дело не в различии обмундированияи цвете петлиц, а попытке прожить истину о том, что «Бог терпел и нам велел».Через страдания и преодоление себя приблизиться к пониманию людей прошлого.