Борьба за мир в космосе: о подходах России и США по предотвращению гонки космических вооружений

В апреле 2022 г. стало известно о введении Соединенными Штатами одностороннего моратория на проведение испытаний противоспутникового оружия. Предполагается, что это было сделано в ответ на соответствующие испытания, произведенные Россией в ноябре 2021 г. О явных и скрытых причинах такого шага США, об угрозах гонки вооружений в космосе и перспективах подписания договора о предотвращении размещения оружия в космическом пространстве, а также роли в данном процессе экспертного сообщества и неформальных структур в беседе с представителями Космического проекта Факультета мировой политики МГУ им. М.В. Ломоносова рассказала аспирант Факультета мировой политики МГУ им. М.В. Ломоносова Евгения Дрожащих.

В апреле 2022 г. стало известно о введении Соединенными Штатами одностороннего моратория на проведение испытаний противоспутникового оружия. Предполагается, что это было сделано в ответ на соответствующие испытания, произведенные Россией в ноябре 2021 г. О явных и скрытых причинах такого шага США, об угрозах гонки вооружений в космосе и перспективах подписания договора о предотвращении размещения оружия в космическом пространстве, а также роли в данном процессе экспертного сообщества и неформальных структур в беседе с представителями Космического проекта Факультета мировой политики МГУ им. М.В. Ломоносова рассказала аспирант Факультета мировой политики МГУ им. М.В. Ломоносова Евгения Дрожащих.

Для начала самый, казалось бы, простой вопрос: чем грозит гонка вооружений в космосе?

Евгения Дрожащих, Денис Никифоров:
Космомусорный предлог

На мой взгляд, гонка вооружений в космосе несет все те же самые угрозы, что и любая другая гонка вооружений, например, ядерных или обычных. Хотя мы и говорим об особой разновидности политического пространства с присущими только ему характеристиками, тем не менее деятельность в космосе подчиняется общей логике политического взаимодействия. А это значит, что и гонка вооружений — процесс, находящийся в военно-технической плоскости, но являющийся продолжением мысли политической — имеет уже знакомые нам черты. Она ведет к дорогостоящей борьбе за экзотические технологии поражения, отодвигая на задний план задачи мирного освоения космического пространства на благо и в интересах всех стран. Она самовоспроизводится, так как наращивание военного потенциала государством А повышает ощущение уязвимости у государства Б, впоследствии принимающего меры по выравниваю потенциалов или достижению асимметричного превосходства, что порождает ощущение незащищенности уже у государства А. Она чревата кризисными ситуациями, урегулирование которых будет зависеть не столько от системных факторов, сколько от конкретных лиц, принимающих решения.

При этом есть и отличительные черты гонки вооружений в космическом пространстве. С одной стороны, психологический барьер для перехода от накопления противоспутниковых систем к их реальному применению меньше, чем в случае иных видов вооружения — велика вероятность нанесения урона критической инфраструктуре, избегая прямых человеческих жертв (хотя возможны опосредованные потери), что повышает шансы на использование ПСС (противоспутниковых систем — прим. ред.) во вполне утилитарных целях с не вполне очевидными последствиями. С другой стороны, разработка оружия в космическом пространстве в том смысле, который вкладывается в российско-китайском проекте ДПРОК (договора о предотвращении размещения оружия в космическом пространстве, применения силы или угрозы силой в отношении космических объектов — прим. ред.), опасна не сама по себе, а как возможная переменная в уравнении стратегической стабильности. Развитие систем противоракетной обороны космического базирования с возможностью перехвата баллистических ракет может пошатнуть тонкий баланс сил, при котором у сторон отсутствуют стимулы для нанесения первого ядерного удара, и, таким образом, вывести дискуссию о последствиях гонки вооружений в совершенно иную плоскость. Так или иначе, мы говорим о дестабилизирующем эффекте гонки вооружений в космосе.

В чем смысл одностороннего обязательства США не проводить испытаний кинетического ПСО (противоспутникового оружия — прим. ред.)? Неужели жест доброй воли?

Конечно, официальная позиция авторов документа, равно как и западного экспертного сообщества, заключается в том, что апрельское решение Белого дома имеет вполне прагматичное обоснование. Сложно поспорить с тем, что в результате испытаний противоспутникового оружия прямого наведения, проведенных к настоящему моменту четырьмя космическими державами, образуется космический мусор. Эксперты американского Фонда за безопасный мир (SWF) в своем последнем докладе о противоспутниковых потенциалах даже подсчитали общее количество образовавшихся в результате таких испытаний осколков — более 5 500, причем около 4 000 до сих пор курсируют в космическом пространстве. И это мы говорим только об объектах более 10 см — десятки тысяч обломков остаются вне поля нашего зрения. Цифры впечатляющие и, безусловно, указывающие на то, что проблему засорения космического пространства надо решать.

Но настораживает несколько моментов. Во-первых, обязательство содержит отказ от всего лишь одного из элементов жизненного цикла указанной космической системы — испытаний. Не отказ от ее проектировки или разработки, не запрет на ее применение в случае возникновения угрозы национальной безопасности, а всего лишь намерение не проводить физическое тестирование отдельно взятого вида кинетического противоспутникового оружия, которое, между прочим, может быть заменено компьютерными симуляциями. То есть намерения предотвратить развертывание ПСО прямого наведения (как и, видимо, коорбитального оружия [1]) у США нет. Во-вторых, буквально в первом предложении обязательства призыв к отказу от «разрушительных» испытаний увязан со стремлением США трансформировать собственную инициативу в новую международную норму ответственного поведения в космосе. По собственному опыту работы с официальными документами могу сказать, что именно в начальных фразах или хотя бы первых двух абзацах прописываются конечные цели (ultimate goals) принятия того или иного официального документа. В данном случае партнерам США открыто предлагается присоединиться к односторонне вводимому США правилу поведения с тем, чтобы оно стало общепризнанным. Эта же мысль проходит красной нитью по всему тексту.

Иван Данилин, Эрнест Слепцов:
Космические инициативы США: ремилитаризация или гибрид?

В связи с этим, а также с учетом политического контекста, в котором Камала Харрис анонсировала данное решение, я бы скорее говорила о его политической подоплеке. Для США, как мне видится, это шанс продемонстрировать свое лидерство, доказав, что государство до сих пор является порядкообразующим. Может быть даже сформировать негативный информационный фон вокруг потенциальных испытаний ПСО прямого наведения, которые до сих пор служили инструментом политического сигнализирования, необходимого для устрашения недружественных сторон в космическом пространстве.

Почему Россия настаивает на «жестком» варианте договора по предотвращению гонки вооружений в космосе? Нет ли диссонанса с более мягким НПОК [2]?

Ответ на первый вопрос следует искать в первоисточниках. В первом рабочем документе, представленном Россией и Китаем еще в 2002 г. «на полях» Конференции по разоружению с целью проанализировать возможные элементы будущей международно-правовой договоренности по ПРОК, отмечалось следующее. Во-первых, резолюции ГА ООН по мирному использованию космического пространства и предотвращению гонки вооружений в космосе выступают значимой предпосылкой и основой для ДПРОК. Во-вторых, существующие соглашения по контролю над вооружениями и разоружению, касающиеся деятельности в космическом пространстве, играют позитивную роль в мирном использовании космоса. Однако также отмечается, что указанные инструменты не способны эффективно предотвратить размещение оружия и гонку вооружений в космическом пространстве. Поэтому, как следует из конца Преамбулы, требуется договорное запрещение размещения оружия в космическом пространстве, предотвращение применения силы или угрозы ее применения в отношении космических субъектов. В проекте ДПРОК от 2008 г. эти тезисы, обосновывающие значимость формирования юридически обязывающего документа, дополняются ссылкой на резолюции ГА ООН по ПГВК (предотвращению гонки вооружений в космическом пространстве — прим. ред.), согласно которой необходимо изучение дальнейших мер при выработке эффективных и поддающихся контролю двусторонних и многосторонних соглашений в целях предотвращения гонки вооружений в космосе.

Резюмируя, авторы инициативы полагают, что для реального предотвращения гонки вооружений в космосе недостаточно резолюций, носящих рекомендательный характер. Недостаточно норм существующего договорного или обычного международного права, не в полной мере отвечающих задачам сохранения космоса в качестве пространства, свободного от военного противоборства. С учетом возрастающей роли космоса в решении задач национальной безопасности, а также на фоне сохранения и приумножения угроз космической деятельности государств требуется согласование юридически обязывающего документа по тематике ПГВК, подписанты которого должны будут соблюдать его исполнение (pacta sunt servanda). Перечисленные же выше механизмы, в том числе элементы «мягкого права», играют в этой связи комплементарную роль, способствуя разработке отдельных положений международного договора.

То же касается и резолюции о неразмещении первыми оружия в космосе. Безусловно, она не заменит ни по форме, ни по содержанию ДПРОК или его модификации. Однако, во-первых, поддержка этой резолюции, инициированной Россией с единомышленниками на площадке ГА ООН в 2014 г., может со временем обрести силу международного обычая. Опция вполне жизнеспособная, если посмотреть на результаты голосования по данной резолюции в 2021 г. (132 голоса «за», 34 «против», 21 «воздержавшихся»). Более того, полноформатное обязательство по НПОК на себя уже взяли не менее 30 государств. Во-вторых, в резолюции содержится не просто приветствие проекта ДПРОК, но и призыв к скорейшему началу субстантивной работы на его основе. Таким образом, инициатива рекомендательного характера создает благоприятную почву для разработки более жесткой договоренности по ПГВК.

Мы видим, что пока обсуждение обязывающего документа по ПГВК в тупике. Может ли дипломатия «второго трека» сдвинуть вопрос с мертвой точки?

Александр Степанов:
Китайская военно-космическая программа — набор командной высоты

Начну ответ с констатации факта, что дипломатия «второго трека» имеет место в ведущейся по ПГВК работе. Самый яркий пример — создание Рабочей группы открытого состава ООН по уменьшению космических угроз во исполнение Резолюции ГА ООН 76/231 от декабря 2021 г. В рамках данного механизма состоялось уже две встречи в 2022 г., еще две запланированы на 2023 г. с потенциальным выходом на рекомендации, которые будут представлены Генеральному Секретарю ООН в случае их согласования консенсусом. Особенность формата заключается в том, что в его заседаниях принимают участие представители МПО, НКО, коммерческого сектора и академических кругов. Параллельно проводятся экспертные заседания на площадках Института ООН по исследованию проблем разоружения, Международного астронавтического конгресса, ряда региональных форматов. Подобные встречи, безусловно, полезны. С одной стороны, они позволяют рассмотреть технические и правовые детали тех вопросов, которые зачастую обсуждаются официальными делегациями широкими мазками. С другой стороны, такие дискуссии важны сами по себе. Это общение ради самого факта общения, в процессе которого собеседники слушают и, при наилучшем раскладе, слышат друг друга, в чем мы определенно испытываем нехватку в текущей политической ситуации.

Тем не менее я боюсь, что на переговорный процесс дипломатия «второго трека», играющая в первую очередь гуманитарную роль, значительного влияния не окажет. Государства несут международную ответственность за национальную деятельность в космическом пространстве, независимо от юридического статуса лиц, которыми она осуществляется. В этой системе координат именно официальные правительственные делегации формируют переговорную позицию по ПГВК. А так как прерогатива принятия решений закреплена за государствами, то и продвижение по данной повестке полностью зависит от динамики развития межгосударственных отношений. В разгар великодержавного соперничества уступки со стороны ключевых космических акторов представляются маловероятными.

Так или иначе, хотя у экспертной дипломатии ограниченные рамки воздействия, я бы не опускала руки. Как уже было сказано, данный формат сотрудничества имеет несомненные достоинства, и, может быть, в сегодняшней атмосфере они даже более принципиальны. Обсуждение тематики ПГВК — процесс, начавшийся еще в 1980-е гг. Если консенсус не найден по сей день, то, очевидно, препятствия к нахождению компромисса носят системный характер. В этой связи на серьезные подвижки в краткосрочной перспективе надеяться не приходится. И все же экспертное сообщество в силах повлиять на общий градус дискуссии, создание благоприятной атмосферы для диалога, повышение доверия к противоположной стороне за счет открытого и честного обмена мнениями. В такой подход я верю и считаю правильными поддержание контактов и участие в совместных исследовательских проектах по космической тематике с коллегами из других стран, в том числе в рамках профильных молодежных организаций. Это маленькие шажки, но, кто знает, может быть, они принесут свои плоды в будущем.

А вообще способен ли договор, пусть и даже обязывающий, сдержать космических держав-ревизионистов? Является ли юридическая обязательная норма достаточной для полноценного ПГВК?

Сонай Сорак:
Дискурс сместился от космоса-святилища к космосу как театру боевых действий

История знает не один прецедент нарушения государствами юридически обязывающих договоренностей в случае появления соответствующей политической воли. Более того, именно в результате серии таких эпизодов наступала смена мирового порядка. Поэтому вопрос, на мой взгляд, не в том, будут ли в обозримой перспективе нарушены положения потенциальной модификации российско-китайского проекта ДПРОК. Однозначных гарантий нет. А в том, как на такой ревизионистский шаг отреагирует мировое сообщество и последует ли за нарушением наказание. Если последует, то в какой плоскости (правовой, военно-технической, экономической), каков будет масштаб воздействия, кто будет приводить в действие меру наказания. Предложенный в текущем проекте ДПРОК механизм урегулирования потенциальных споров относительно применения или истолкования положений документа является одним из наиболее важных элементов этого документа. Напомню, он предлагает проведение совместных консультаций; обращение к Исполнительной организации Договора как посреднику в случае безуспешности первого варианта; обращение к СБ ООН или ГА ООН в случае безуспешности второго варианта. На мой взгляд, эти положения вносят ясность в части организационной стороны ответа на потенциальное нарушение Договора. Однако открытым остается вопрос о реальном наказании, которое понесет государство-ревизионист. Такая космическая держава может понадеяться, что выигрыш будет превалировать над издержками, что станет стимулом к девиантному поведению. В случае если это государство проделало достаточную «домашнюю работу» и обзавелось прочной и широкой сетью политических и экономических связей, оно может в принципе рассчитывать на безнаказанность — с учетом специфики функционирования СБ ООН и ГА ООН. Поэтому я возвращаюсь к мысли о том, что сдерживающим фактором могут стать более или менее четкие рамки негативных последствий для нарушителя, риск наступления которых должен перевешивать выгоду от несоблюдения Договора. Хотя и в этом случае гарантий, к сожалению, нет — как показывают события последних месяцев, то, что было незаконно вчера, может стать вполне правомерным сегодня при определенном истолковании и оперативной корректировке. Но надо, конечно, с такими тенденциями бороться.

В качестве завершающего вопроса не могли бы Вы порекомендовать Вашу любимую книгу по космической тематике? А фильм?

Читателям, которые хотя бы раз задумывались над вероятностью существования инопланетных цивилизаций, размышляли над тем, как будет выстраиваться коммуникация с внеземными мирами и будет ли в принципе — может быть, контакт с ними является неоправданной угрозой для человечества — я бы порекомендовала ознакомиться с трилогией «Память о прошлом Земли». Авторство принадлежит китайскому писателю-фантасту Лю Цысиню, в послужном списке которого несколько именитых литературных премий. Признание его заслуг абсолютно неудивительно — в нескольких литературных произведениях он «препарирует» вопрос о потенциальных сценариях взаимодействия «макросубъектов» космической политики с точки зрения философии, политики и стратегии, социологии. Является ли Вселенная темным лесом или же представляет собой сказку о любви? Каковы пределы ответственности отдельно взятой личности за содеянное? Как может выглядеть мировой порядок будущего (или прошлого)? Из трилогии можно почерпнуть если не ответы, то предположения на этот счет.

Что касается фильма, то я не буду отклоняться от намеченного курса и посоветую посмотреть экранизацию романа того же автора «Блуждающая Земля». Снято зрелищно, по лекалам высококлассных блокбастеров. В этот раз центральный сюжет выстроен вокруг борьбы человечества за выживание в условиях грозящей катастрофы планетарного масштаба. В кинокартине есть и герои, и злодеи, поэтому ее просмотр по-настоящему захватывает.

1. Кинетическое оружие, которое находится в режиме ожидания на орбите в течение требуемого временного периода (до нескольких лет) и при необходимости может быть активировано.

Угрозы безопасности в воздушно-космической среде за рубежом и методы их парирования. Д.Б. Изюмов, Е.Л. Кондратюк. Инноватика и экспертиза. 2020. Выпуск 1 (29), 2022. DOI 10.35264/1996-2274-2020-1-178-184

2. Российский проект резолюции Генеральной ассамблеи ООН «Неразмещение первыми оружия в космосе» (НПОК).