С тех пор, как в Киеве в феврале нынешнего года совершилась «майдановская» революция, Владимиру Путину приходится принимать решения, которые можно назвать одними из самых трудных за все годы его пребывания на посту президента России. Выбор, который он вынужден будет сделать в ближайшие недели, и его соответствующие решения станут поистине судьбоносными для России и Украины, а также Европы.
После внезапного свержения своего ненадежного украинского партнера Виктора Януковича Путин столкнулся с перспективой прихода к власти на Украине коалиции радикальных националистов с запада страны, по определению настроенных антироссийски, и прозападных представителей киевской элиты, готовых вести государство к ассоциации с Евросоюзом — и, как подозревал российский президент, к вступлению в НАТО и фактическому союзу с США. Это было бы неприемлемым вызовом для безопасности России и препятствием для реализации намерений Кремля по созданию мощного Евразийского союза.
Реакция Путина на этот первый вызов была двоякой. Он сразу же принял меры к тому, чтобы — как бы ни развивались события на Украине — населенный русскими и стратегически важный Крым не находился в ее составе. Это было достигнуто с поистине военной четкостью и без единого выстрела. Однако дальнейшие надежды на то, что преимущественно русскоязычные регионы юга и востока Украины образуют конфедерацию под названием Новороссия и вынудят Киев согласиться на федерализацию государства, в основном не оправдались. Референдумы о самоопределении провели лишь две области Юго-Востока из восьми, а Киев отказался признать результаты данных референдумов. Вслед за этим последовало восстание в Донецке и Луганске, которое Россия негласно поддержала.
Второй выбор Путина был связан с президентскими выборами на Украине 25 мая 2014 года. В глазах российского лидера люди, пришедшие к власти в Киеве в феврале, были путчистами и узурпаторами. Однако он решил учесть волю украинского народа, подавляющим большинством голосов выбравшего новым главой государства главного спонсора Майдана Петра Порошенко. Путин предпочел сочетание поддержки восстания на Донбассе с попытками обеспечить с помощью Европы дипломатическое решение украинской проблемы, учитывающее интересы Москвы в этой стране в плане безопасности, в экономической и гуманитарной сферах. Речь шла, в частности, о том, чтобы Украина не становилась членом НАТО и не размещала на своей территории американские базы, о сохранении важнейших экономических связей между Украиной и РФ и о правовом статусе русского языка. Но стратегии Путина противодействовал Киев, решивший любой ценой подавить восстание, и Вашингтон, начавший оказывать на Россию давление, чтобы она «дала задний ход» на Украине.
В гибели малайзийского авиалайнера 17 июля 2014 года, еще до начала расследования о том, по чьей вине произошла трагедия, США и все их союзники сразу же обвинили Россию. Вскоре после этого они ввели против России жесткие санкции, призванные парализовать ее экономику и финансы, вбить клин между Путиным и его главными сторонниками, а также спровоцировать широкое антиправительственное недовольство среди всего населения России. Ответные меры Путина еще только в процессе реализации, но, скорее всего, они будут всеобъемлющими и будут включать новую политику во всех ключевых областях — от экономики до межэтнических отношений и управления элитами.
Впрочем, еще более трудным для Путина будет ожидающий его третий выбор. Война на востоке Украины уже привела к гибели примерно 1500 человек, а еще более 800 тыс. были вынуждены покинуть родные места; из них около 700 тыс. перешли границу с Россией. Донецк — город-миллионник, ставший прифронтовым, — наполовину опустел. Когда армия Киева при полной поддержке Вашингтона предпримет последнее наступление, чтобы взять под контроль столицу мятежной «народной республики», и число жертв среди мирного населения начнет быстро увеличиваться, Путин окажется перед дилеммой — позволить Киеву раздавить союзников Москвы, беспомощно стоя в стороне, или вмешаться с помощью силовых методов, ввергая Россию в мучительную «трясину», что может оказаться куда хуже, чем злополучное советское вторжение в Афганистан.
Благоразумие диктует: что бы ни произошло в Донецке, России не следует вводить войска на Украину. Путин способен пережить поражение повстанцев и может надеяться взять реванш на политическом и экономическом фронте: вскоре на обоих этих направлениях Украине предстоят серьезнейшие испытания. Но если российский лидер примет другое решение и попадет в ловушку, где его хотят видеть некоторые из его потенциальных недоброжелателей, украинский кризис тут же превратится в российский, а вскоре — и в европейский. Он неизбежно затронет даже Соединенные Штаты. Те, кто сегодня размышляют о печальных уроках Первой мировой войны, с удивлением обнаружат: вглядываясь в прошлое, они не обратили внимания на катастрофу, разворачивающуюся прямо у них под носом.
Источник: Московский Центр Карнеги
