На североирландском фронте сплошные перемены

Пока внимание экспертной и научной общественности приковано к острым военно-политическим проблемам и их глобальным последствиям, в шести графствах Ольстера развивается сюжет, способный отозваться эхом регионализма и сепаратизма на всем европейском континенте, и стать линией разлома в международном общении Великобритании, Ирландии и Европейского союза.

Региональные выборы в Северной Ирландии, состоявшиеся 5 мая 2022 г., принесли сенсацию. Партия националистов «Шинн Фейн» победила, набрав 29% голосов и заняв 27 мест в североирландской Ассамблее. Особенность ситуации заключается в том, что именно сторонники объединения Ирландии будут формировать региональное правительство (Исполнительный комитет). Это произойдет впервые за 101 год, т.е. с момента выхода католической Южной Ирландии из состава Британской империи.

Североирландское общество сильно изменилось за прошедшую четверть века. Избиратели в каждом из сообществ стали отворачиваться от умеренных партий, отдавая голоса более радикально настроенным «Шинн Фейн» и ДЮП, вместо Ольстерских юнионистов и Социал-демократической рабочей партии.

Референдум 2016 г. привел к новому политическому расколу в Северной Ирландии между пробританским юнионизмом ДЮП и проевропейской позицией остальных партий. Это ускорило формирование проевропейской коалиции, которая была направлена против ДЮП, с самого начала занявшей твердую позицию против любых договоренностей с ЕС, которые бы ослабляли связи региона с Великобританией.

Хрупкий межобщинный мир испытал на себе все трудности «развода» Соединенного Королевства с ЕС. Комплекс демографических (снижение доли протестантского населения) и партийно-политических (рост поддержки «малых» партий) факторов вкупе с новым расколом по линии «британский-европейский» обеспечили значительное изменение регионального политического ландшафта. Европейский контекст перестал работать как «клей», а стал, скорее, линией разлома при отсутствии институциональных механизмов для учета региональных интересов в ходе согласования условий о выходе из ЕС и заключения соглашения о торговле и сотрудничестве с Евросоюзом.

У британских элит не так много вариантов для дальнейших действий. Ввести прямое управление, если ДЮП продолжит упрямиться, или пойти на референдум об объединении — прямой путь к эскалации. Прямая демократия — это мажоритарный инструмент и игра «с нулевой суммой», которая в условиях разделенного североирландского общества лишь усугубит социальный раскол.

Второй вариант решения проблемы — переформатирование системы регионального политического управления в сторону еще большей пропорциональности и консенсусности и фиксации нового статус-кво. Как указывал известный политолог А. Лейпхарт, для того чтобы разделенным сообществам договариваться, надо иметь подобный опыт в прошлом и стимулы к этому в будущем. Если с прошлым у Северной Ирландии не задалось, то с будущим все может быть гораздо лучше. Однако для этого нужны компромиссы и переговоры. Указанную задачу становится труднее выполнить, поскольку набирают вес третьи игроки — Республика Ирландия, которая будет настаивать на корректировке институциональных форматов для фиксации нового status quo в регионе и своей роли в нем. Ее влияние вполне способно выступить и как ресурс для движения региональной администрации к материализации референдума об объединении Ирландии, и как раздражитель для протестантского юнионистского пока еще большинства.

Пока внимание экспертной и научной общественности приковано к острым военно-политическим проблемам и их глобальным импульсам, в шести графствах Ольстера развивается сюжет, способный отозваться эхом регионализма и сепаратизма на всем европейском континенте, и стать линией разлома в международном общении Великобритании, Ирландии и Европейского союза.

Региональные выборы в Северной Ирландии, состоявшиеся 5 мая 2022 г., принесли сенсацию. Партия националистов «Шинн Фейн» победила, набрав 29% голосов и заняв 27 мест в североирландской Ассамблее. Это на 7,7% голосов и 2 места больше, чем у бессменного до сегодняшнего дня лидера — Демократической юнионистской партии (ДЮП). Особенность ситуации заключается в том, что именно сторонники объединения Ирландии будут формировать региональное правительство (Исполнительный комитет). Это произойдет впервые за 101 год, т.е. с момента выхода католической Южной Ирландии из состава Британской империи. Как комментировал это событие Economist, «впервые правительство региона возглавила партия, которая не хочет, чтобы он существовал».

Наталья Еремина:
Brexit: лучше ужасный конец, чем ужас без конца

Однако референдум об объединении с Республикой Ирландией еще не успел стать основным лейтмотивом политический жизни региона, ввиду того, что ДЮП перешла в контратаку. В соответствии с принципами североирландской политической системы, заместителем первого министра должен был стать лидер ДЮП, иначе исполнительный орган, организованный в соответствии с моделью power-sharing, просто не будет сформирован. Осознавая, что победа «Шинн Фейн» все больше отдаляет Северную Ирландию от Соединенного Королевства, лидер ДЮП Джеффри Дональдсон успел заявить, что будет блокировать формирование новой администрации, если «Даунинг-стрит не примет “решительных действий” по североирландскому протоколу», который создал новые таможенные и пограничные проверки ряда товаров, ввозимых в Северную Ирландию из остальной части Великобритании, и который горячо поддерживается «Шинн Фейн».

Все вышесказанное означает открытие второго (после шотландского) североирландского фронта, бои на котором могут быть более ожесточенными по нескольким причинам: во-первых, из-за существующего этнополитического конфликта и хрупкости институтов, его сдерживающего; во-вторых, из-за того, что у «Шинн Фейн», в отличие от Шотландии, есть поддержка извне в лице Республики Ирландия.

Изменение регионального партийно-политического ландшафта наиболее интересно проанализировать с точки зрения причин победы националистов и последствий этого события для «страны традиций». Для выявления причинно-следственных связей обратимся к динамике деволюции и влиянию Brexit.

Конфликт между протестантским большинством и католическим меньшинством в Северной Ирландии вошел в академическую литературу под различными «лейблами»: этнополитический, этноконфессиональный, религиозно-политический, но суть одна — непримиримая и кровопролитная борьба двух проживающих на островах общин. Деятельность милитаристских образований как с одной, так и с другой стороны стала ярким маркером конфликта. «Смута» в истории региона началась в августе 1969 года, когда в городах Дерри и Белфасте произошли массовые уличные столкновения между католиками и протестантами. Для предотвращения эскалации конфликта в британскую часть Ольстера были введены войска, а затем, в 1972 г., введено и прямое управление Лондона.

Только спустя более четверти века в результате Белфастского соглашения 1998 г. («Соглашения Страстной пятницы») была ознаменована победа мирного процесса. Соглашение создало соответствующую институциональную базу и условия для развития процесса мирного урегулировании конфликта в Северной Ирландии. Причина успеха крылась в «многослойности» достигнутой договоренности. Документ способствовал сотрудничеству между региональными партиями, северной и южной частями Ирландии, Соединенным Королевством и Республикой Ирландией. В результате в регионе был восстановлен парламент —Стормонт, который формировал Исполнительный комитет (аналог регионального правительства). Несмотря на то, что формально сохранялся принцип суверенитета Вестминстера, Ассамблея Северной Ирландии получала возможность законотворчества по вопросам образования и здравоохранения, политики занятости, сельского хозяйства, экономического развития и т.д.

Архитектор деволюции — лейбористский премьер-министр Тони Блэр закладывал в североирландскую деволюцию логику, отличную от шотландской и валлийской, где «новые лейбористы» хотели ограничить влияние националистов путем создания региональных представительных органов. Целью деволюции в Северной Ирландии было восстановление мира между представителями католической и протестантской общинами, поэтому в региональную политическую систему были внедрены элементы консоциативной демократии, такие как разделение постов первого министра и его заместителя по партийному принципу и требование межпартийного согласия по важнейшим решениям региональной политики. Хотя, как комментировал сам Тони Блэр, «никогда нельзя быть уверенным, где кончается чувство патриотизма и начинается сепаратизм».^*

Артемий Джафаров:
Местные выборы в Великобритании: синие советы окрашиваются в новые цвета

Таким образом, региону с ярко выраженной конфликтностью двух проживающих на нем сообществ, британские элиты стремились «привить» консенсусность в принятия решений. Однако, несмотря на все эти усилия, реальность была не такой радужной. С момента создания региональной администрации в 1999 г., по подсчетам Economist, она не работала 37% времени ввиду конфликтов между региональными акторами.

Важен и тот факт, что североирландское общество сильно изменилось за прошедшую четверть века. Избиратели в каждом из сообществ стали отворачиваться от умеренных партий, отдавая голоса более радикально настроенным «Шинн Фейн» и ДЮП, вместо Ольстерских юнионистов и Социал-демократической рабочей партии, лидеры которых и подписывали «Соглашение страстной пятницы» и, к слову, получили за это Нобелевские премии.

Референдум 2016 г. привел к новому политическому расколу в Северной Ирландии между пробританским юнионизмом ДЮП и проевропейской позицией остальных партий. Это ускорило формирование проевропейской коалиции, которая была направлена против ДЮП, с самого начала занявшей твердую позицию против любых договоренностей с ЕС, которые бы ослабляли связи региона с Великобританией.

Хрупкий межобщинный мир испытал на себе все трудности «развода» Соединенного Королевства с ЕС. Комплекс демографических (снижение доли протестантского населения) и партийно-политических (рост поддержки «малых» партий) факторов вкупе с новым расколом по линии «британский-европейский» обеспечили значительное изменение регионального политического ландшафта. Европейский контекст перестал работать как «клей», а стал, скорее, линией разлома при отсутствии институциональных механизмов для учета региональных интересов в ходе согласования условий о выходе из ЕС и заключения соглашения о торговле и сотрудничестве с Евросоюзом.

У британских элит не так много вариантов для дальнейших действий. Ввести прямое управление, если ДЮП продолжит упрямиться, или пойти на референдум об объединении — прямой путь к эскалации. Прямая демократия — это мажоритарный инструмент и игра «с нулевой суммой», которая в условиях разделенного североирландского общества лишь усугубит социальный раскол.

Второй вариант решения проблемы — переформатирование системы регионального политического управления в сторону еще большей пропорциональности и консенсусности и фиксации нового статус-кво. Как указывал известный политолог А. Лейпхарт, для того чтобы разделенным сообществам договариваться, надо иметь подобный опыт в прошлом и стимулы к этому в будущем. Если с прошлым у Северной Ирландии не задалось, то с будущим все может быть гораздо лучше. Однако для этого нужны компромиссы и переговоры. Указанную задачу становится труднее выполнить, поскольку набирают вес третьи игроки — Республика Ирландия, которая будет настаивать на корректировке институциональных форматов для фиксации нового status quo в регионе и своей роли в нем. Ее влияние вполне способно выступить и как ресурс для движения региональной администрации к материализации референдума об объединении Ирландии, и как раздражитель для протестантского юнионистского пока еще большинства.

^* A Journey: My Political Life by Tony Blair. 2007.