Углубление кризиса в отношениях Великобритании и Евросоюза

Поведение Великобритании в условиях кризиса еврозоны, предлагаемые правительством меры по его преодолению вновь продемонстрировали, что страна занимает позицию, отличную от европейских партнеров. Представляется важным понять, что легло в основу политики правящей коалиции в отношении ЕС, учитывая, что позиции консерваторов и либерал-демократов в этой сфере кардинально различаются.

Уже через год после прихода к власти в Великобритании коалиционному правительству пришлось столкнуться с жесточайшим кризисом в Евросоюзе, эпицентром которого стала еврозона. На этот раз возникла реальная опасность банкротства не только банков, но и целых стран, в частности, Греции, Испании и Италии. Остро встал вопрос выживания еврозоны как таковой. Поведение Великобритании в условиях этого кризиса, предлагаемые правительством меры по его преодолению вновь продемонстрировали, что страна занимает позицию, отличную от европейских партнеров. Представляется важным понять, что легло в основу политики правящей коалиции в отношении ЕС, учитывая, что позиции консерваторов и либерал-демократов в этой сфере кардинально различаются.

Тори и Европа

К парламентским выборам 2010 г. консерваторы подошли в качестве умеренно евроскептической партии, заинтересованной в членстве страны в Евросоюзе, но не настроенной участвовать в ключевых направлениях интеграции. Речь идет, в частности, об Экономическом и валютном союзе, реформе основополагающего договора, распространении компетенции ЕС на политику в области юстиции, социальных, внутренних и международных дел, а также безопасности. Главный акцент в предвыборном манифесте 2010 г. тори сделали на защиту национальных интересов, заявив о том, что граждане страны должны иметь право голоса при дальнейшей передаче прерогатив органам Евросоюза (так называемый «замок референдума»). Стране был обещан референдум в случае перехода на евро, который, впрочем, при консервативном правительстве, как утверждается в программных документах тори и заявлениях руководителей, «никогда не произойдет». Более того, консерваторы выступили за возвращение Великобритании некоторых переданных Брюсселю предыдущим правительством лейбористов полномочий в сфере юстиции, уголовного судопроизводства, социального законодательства, а также за упразднение Акта о правах человека (в 1998 г. он инкорпорировал Европейскую конвенцию о правах человека в британское законодательство), мотивируя это потребностями борьбы с международным терроризмом и преступностью. В целом Евросоюз остается важным, но не единственным внешнеполитическим приоритетом тори, лозунг которых – «Быть в Европе, но не быть управляемыми из Европы».

Либерал-демократы и Европа

telegraph.co.uk
Либерал-демократы полагают, что
Великобритании следует присоединиться
к зоне евро, когда сложатся «подходящие
экономические условия»

Либерал-демократическая партия Великобритании настроена наиболее проевропейски среди других британских партий. Для нееотношения Британии с Евросоюзом стоят на первом месте в ряду внешнеполитических приоритетов. В предвыборном манифесте либерал-демократов 2010 г. указывалось на необходимость более тесного сотрудничества со странами ЕС в интересах создания новых рабочих мест, более строгого международного регулирования финансовой и банковской сферы, реформирования Единой сельскохозяйственной и бюджетной политики, создания в ЕС системы предоставления убежища, переориентации на «зеленую» экономику. Учитывая несовершенство механизма Евросоюза, партия выступила за повышение эффективности работы европейских институтов и усиление их ответственности перед гражданами Союза, за борьбу с расточительностью Брюсселя, а также за то, чтобы Великобритания оставалась частью международной системы по борьбе с преступностью (членом Европола, Евроюста, Европейской информационной системы уголовных досье) и пр.

Либерал-демократы не возражают против проведения референдума о членстве страны в Союзе, если встанет вопрос о «фундаментальных изменениях в отношениях между Великобританией и ЕС». Они выступают за выработку общей позиции стран ЕС по внешней политике, что, по их мнению, позволит укрепить отношения с Китаем, Россией и другими странами, а также активнее участвовать в процессе арабо-израильского урегулирования. Кроме того, либерал-демократы полагают, что Великобритании следует присоединиться к зоне евро, когда сложатся «подходящие экономические условия» (в настоящее время этому препятствует кризис еврозоны), и если народ выскажется в поддержку этой идеи на референдуме.

Политика коалиции в отношении ЕС

Политика правящей коалиции в отношении ЕС стала результатом компромисса, достигнутого между ее членами. Либерал-демократы были вынуждены пойти на уступки, отказавшись от дальнейшей передачи Брюсселю британских полномочий в ряде областей. Заинтересованное в коалиции руководство консерваторов поначалу было настроено миролюбиво и склонялось к тому, чтобы не требовать их возвращения Великобритании. Однако вскоре под влиянием евроскептиков позиция тори ужесточилась. В принятом коалицией документе «The Coalition: Our Programme for Government» была зафиксирована договоренность не участвовать в создании системы европейского общественного прокурора. Что касается других мер в области уголовного права, то предлагалось «рассматривать каждую в отдельности, имея в виду укрепление безопасности страны, защиту гражданских свобод и сохранение целостности британской системы уголовного правосудия». Хотя ключевые внешнеполитические посты достались тори, либерал-демократов вполне устроило, что министром по делам Европы стал не евроскептик М.Франсуа, а прагматик Д.Лайдингтон. Сам Д. Кэмерон характеризовал себя как умеренного евроскептика, «практичного и разумного». Впоследствии, подобно другим лидерам тори, он под влиянием процессов в обществе и собственно Консервативной партии был вынужден перейти на более жесткие евроскептические позиции.

Кризис еврозоны и углубление разногласий между Лондоном и Брюсселем

Кризис еврозоны обострил отношения Великобритании с европейскими партнерами. Безусловно, Лондон заинтересован в стабильности евро, однако его не устраивают предлагаемые Брюсселем пути преодоления кризиса. Великобритания не поддержала принятые Бельгией, Францией, Италией и Испанией меры, направленные на борьбу со спекулятивной игрой. Логика борьбы с кризисом диктовала сплочение стран Евросоюза, принятие единых правил финансовых операций, что, в свою очередь, означало движение к подлинному финансовому союзу.

Подготовка к чрезвычайному саммиту стран еврозоны (август 2011г.) выявила глубокие различия в подходах стран-членов к борьбе с кризисом. На заседании парламента 11 августа министр финансов Великобритании Дж.Осборн стремился оправдать меры коалиционного правительства по резкому сокращению государственных расходов, подчеркивая, что, благодаря этим мерам, страна превращена в «остров надежности» и стабильности в разбушевавшемся финансовом море. В своих выступлениях в тот период он допускал создание фискального союза как единственного возможного ответа на кризис еврозоны. При этом Дж. Осборн указывал на необходимость отстаивания национальных интересов. В Лондоне не исключали вероятность распада еврозоны и, наряду с некоторыми другими странами ЕС, разрабатывали планы действий на случай чрезвычайной ситуации.

Philippe Wojazer / Reuters
Ангела Меркель и Франсуа Саркози на
саммите ЕС в Париже, август 2011

Восстановление в Евросоюзе франко-германского тандема, который ранее определял направление и скорость развития интеграционного процесса, а в период расширения ЕС на Восток заметно ослабел, сильно обеспокоило Лондон. Мощь тандема наглядно проявилась на саммите ЕС в Париже в августе 2011г.: Франции и Германии удалось выработать общий курс и предложить остальным 15 странам еврозоны программу ее стабилизации. По существу, речь шла о так называемом«экономическом правительстве» во главе с председателем Европейского совета Х. Ван Ромпеем, которое призвано разработать единую налоговую политику для стран еврозоны. В Лондоне опасаются, что за этим неминуемо последуют единая экономика, единый министр финансов и министр экономики. Предлагалось включить в конституции стран-членов положения о соотношении расходов и доходов госбюджета, а также о проведении регулярных саммитов стран еврозоны для координации макроэкономической политики. Эти меры, направленные на создание более тесного валютно-экономического союза, вызвали неприятие у Великобритании. Отражая взгляды евроскептиков, некоторые британские СМИ, в том числе «Дэйли Мэйл», заговорили о «наступлении Четвертого рейха», когда Германия как самая мощная экономическая держава Европы будет диктовать политику своим партнерам. Подчеркивалось, что Германии не придется использовать военные средства, как в свое время Гитлеру, она добьется тех же целей – подчинения Европы – с помощью экономических и финансовых мер.

В последние два года доминирование Германии во франко-германском тандеме, ее превращение в политического тяжеловеса становились все ощутимее, особенно после ухода с политической сцены Н.Саркози. Показательна статья в «Файнэншл таймс», в которой Берлин был назван «столицей Европы»: несмотря на то, что основные институты Евросоюза расположены в других городах, а канцлер А.Меркель пока еще вынуждена ездить на саммиты в Брюссель и добиваться там компромисса, все ключевые решенияв действительности уже принимают в Берлине. Кризис еврозоны только ускорил этот процесс [1].

Перспектива единого «экономического правительства» еврозоны не устраивает Великобританию, так как, по существу, отодвигает ее на периферию организации, где она оказывается в компании Польши, Швеции и других не входящих в зону евро стран. Избавившись от необходимости оглядываться на Лондон и таким образом еще больше усилив свои позиции в ЕС, франко-германский тандем сможет ускорить процесс интеграции в зоне евро. Столкнувшись с угрозой превращения Евросоюза в многоярусную структуру и образования управляемой из Берлина федеративной Европы, некоторые британские аналитики (например, ведущий экономический обозреватель «Таймс» А.Калетский) стали предлагать совсем уж утопический вариант спасения еврозоны: отказ Франции от особых отношений с Германией и выход последней из зоны.

Угроза маргинализации Великобритании в ЕС получила подтверждение на прошедших в Брюсселе 23 и 26 октября 2011г. саммитах, сделавших реальностью Европу «двух скоростей»: «экономическое ядро» из 17 участников еврозоны и 10 остальных членов ЕС с сокращающейся возможностью влиять на принятие экономических решений. Неприятным для британской стороны стало то, что план спасения Европы разрабатывался без участия стран, не входящих в зону евро, которых попросту попросили удалиться с совещания. Таким образом, Европа «двух скоростей», возможность появления которой консерваторы допускали еще в середине 1990-хгодов [2], стала реальностью. О новой расстановке сил в ЕС свидетельствовала открытая полемика между Д.Кэмероном и президентом Франции Н.Саркози 23 октября, в ходе которой последний решительно отверг претензии Британии на участие в заседаниях представителей стран еврозоны. Британскому премьеру не удалось создать коалицию стран, оставшихся за бортом еврозоны (Венгрия, Дания, Болгария, Латвия, Литва, Польша, Чехия, Румыния, Швеция), так как, по крайней мере, 7 из них (Чехия, Болгария, Литва, Латвия, Польша, Румыния и Венгрия) объявили о намерении присоединиться к ней. Это не позволяет Лондону сформировать внутри ЕС, в противовес 17 участникам еврозоны, влиятельную группу, с которой они вынуждены были бы считаться. Более того, Великобритания вообще рискует остаться в гордом одиночестве. Это практически подтвердилось на январском 2012 г. чрезвычайном саммите ЕС, в ходе которого, после вето Лондона в отношении Бюджетного пакта, он был принят в формате еврозоны с участием других стран «Большого союза». Пакт, против которого проголосовали лишь Великобритания и Чехия, установил новые жесткие условия бюджетной дисциплины (ограничение дефицита бюджета 0,5% национального ВВП).

Лондон потребовал оградить деятельность британских компаний и банков от финансового контроля со стороны европейских структур, чтобы не подорвать позиции Сити как мирового финансового центра. На саммите Евросоюза в декабре 2012г. Д. Кэмерон подтвердил намерение Великобритании остаться вне Банковского союза (вместе с Чехией и Швецией). Тревогу Великобритании вызвало сообщение о подготовке Германией плана кардинальной реформы рынка труда Евросоюза и его социальных программ. Ее также не устраивают планы укрепления роли Европарламента, в частности, межинституциональное соглашение об усилении координации действий Совета ЕС, Еврокомиссии и Европарламента в борьбе с кризисом.

Летом 2011г. парламент Британии принял закон о «замке референдума». Согласно этому закону, любой договор, подразумевающий передачу властных полномочий от Великобритании Брюсселю, должен вначале получить одобрение граждан страны на референдуме (под действие закона подпадают переход на евро, участие в создании системы европейского общественного прокурора, устранение контроля на границе, социальная политика, вопросы европейской финансовой и социальной безопасности, внешней политики и безопасности).

Британское вето

Осенью 2012 г. Великобритания вновь прибегла к угрозе вето при обсуждении семилетнего бюджета ЕС [3]. В противовес Германии Лондон настаивал на замораживании расходов Евросоюза. Еще в декабре 2010г. лидеры Великобритании и Германии достигли согласия относительно ограничения бюджета ЕС ростом инфляции. Вразрез с договоренностью Еврокомиссия настаивала на увеличении расходов почти на 5%. В этом случае взнос Великобритании должен был бы существенно увеличиться в 2014–2020 гг. (в настоящее время он итак составляет 10 млрд ф.ст.). Д. Кэмерон заявил: «Я не для того вводил жесткие ограничения в Великобритании (сокращение государственных расходов –Н.К.), чтобы согласиться на крупное увеличение европейских расходов» [4]. Позиция Лондона фактически лишала страны Восточной Европы существенной помощи Брюсселя. В ответ председатель Европейского совета Х. Ван Ромпей пригрозил оставить Великобританию без компенсации по так называемому «британскому чеку» [3] (с 1984 г. Великобритании возвращают 66% от разницы между ее взносом в бюджет Союза и выплатами из него). В свою очередь, Германия пригрозила отменить ноябрьский саммит (позднее германская сторона отрицала подобное намерение) [1].

haqqin.az
Д.Кэмерон: «Я не для того вводил жесткие
ограничения в Великобритании, чтобы
согласиться на крупное увеличение
европейских расходов»

Саммит все-таки состоялся 23 ноября 2012 г., однако его участники не смогли прийти к взаимоприемлемому решению. Отрадным для Великобритании стало то, что ее позиция получила поддержку со стороны Швеции, Германии, Нидерландов, Финляндии и Дании. На саммите наметилась тенденция некоторого отдаления Германии от своего традиционного партнера Франции (в связи с приходом на пост президента Ф.Олланда) и сближения с Великобританией в вопросе об ограничении аппетитов Брюсселя. Это дало повод европейским СМИ говорить о смене блока «Меркози» на коалицию «Меркерон».

Осложнение отношений с партнерами по Евросоюзу привело к заметному росту евроскептических настроений. Так, согласно опросу, проведенному по заказу «Дэйли Мэйл» в декабре 2011г., жесткую позицию премьера в отношении Евросоюза поддержали 62% респондентов, при этом около 50% выступили за выход из ЕС. Твердую позицию премьер-министра в отношении Брюсселя поддерживают более 62% британцев. Внутри британского общества и особенно в рядах Консервативной партии усиливается стремление к новому формату отношений с Евросоюзом. Это заставляет руководство тори сдвигаться на тэтчеристские позиции. В ходе визита в Германию в октябре 2012 г. глава внешнеполитического ведомства У.Хейг заявил о намерении Лондона вернуть себе часть переданных Брюсселю полномочий. Он изложил британское видение реформы ЕС в направлении минимизации: Союз должен быть, прежде всего, единым рынком с несколькими общими для всех политическими целями (например, сокращение Ираном ядерной программы). Таким образом, британцы верны себе – они всегда (даже до официального вступления в ЕЭС) последовательно выступали за сближение и координацию стран-членов в области внешней политики. Между тем расхождения по многим международным проблемам в последнее десятилетие, в том числе раскол на «старую» и «новую» Европу в ходе иракского кризиса, продемонстрировали сложность задачи. Глава внешнеполитического ведомства также подверг сомнению необходимость дальнейшей централизации Евросоюза и наращивания его бюджета.

Лондон и расширение Евросоюза

Британская позиция по вопросу расширения ЕС остается неизменной. В пользу расширения выступало как консервативное правительство Дж. Мэйджора, так и лейбористские правительства Т.Блэра и Г.Брауна. В этом вопросе Лондон исходил из того, что расширенный Союз имел бы больший вес в мировой политике. Но главным был расчет на то, что расширение ЕС за счет стран-членов Европейской ассоциации свободной торговли, а затем и стран Восточной Европы помешает углублению интеграционных процессов. Вступившие в Евросоюз страны, как полагали в Лондоне, по объективным причинам (в силу необходимости адаптироваться к новым условиям в Союзе) еще долго не смогут участвовать в ряде наиболее углубленных форм интеграции, в частности, присоединиться к единой европейской валюте, что привело бы к желаемому замедлению интеграционных процессов. По этой причине Великобритания выступает за дальнейшее расширение ЕС за счет Исландии, Македонии, Сербии, Турции и других стран. Однако, как представляется, Лондон попал в свой же капкан: ратуя за расширение ЕС, он невольно способствовал приближению жесточайшего кризиса еврозоны, который, в конечном итоге, серьезным образом сказался на самой Великобритании, ослабив ее влияние и отодвинув на периферию Евросоюза.

Между тем позиция консерваторов в отношении ЕС при растущем евроскептицизме в стране неизменна: Британия будет воздерживаться от новых интеграционных усилий, намерена сохранить национальную валюту и не готова в обмен на допуск к принятию решений внутри еврозоны пойти на ущемление суверенитета парламента (в то время как страны-участницы бюджетно-налогового союза будут вынуждены отказаться от контроля за формированием национальных бюджетов и подвергать их экспертизе Еврокомиссии). Более того, правительство Д. Кэмерона собирается вернуть часть национального суверенитета, которой предыдущее лейбористское правительство пожертвовало в пользу ЕС. Речь идет о выходе из некоторых программ, которые касаются внутренних дел (борьбы с преступностью, единого европейского мандата на арест) и юридических норм, например, в области рынка труда (отказ от обязательной 48-часовой рабочей недели). В 2013 г. Великобритания также выйдет из Европейского финансового механизма стабильности, к которому присоединилась по воле лейбористского правительства в мае 2010г. [5]. В декабре 2011 г. она отказалась внести свою долю в размере 30 млрд евро в Международный валютный фонд для борьбы с долговым кризисом в еврозоне.

Летом 2012 г. правительство Д.Кэмерона объявило о своего рода аудите членства страны в Евросоюзе: до ближайших парламентских выборов должны быть подготовлены 32 доклада (первые 6 из них будут обнародованы к лету 2013 г.)[1]. Об этом участники коалиции договорились при ее создании в 2010 г. Исследование не будет содержать прямых рекомендаций для правительства. Однако некоторые оценки будут иметь критический характер со всеми вытекающими последствиями относительно участия страны в отдельных программах (раскольники в консервативной фракции парламента уже потребовали свободы рук в сфере иммиграции, прав человека, отказа от выполнения 130 норм ЕС в сфере борьбы с преступностью и пр.).

Обещание референдума

Летом 2012 г. Д. Кэмерон, стремясь сбить волну в партии против ее лидера и отвечая на требование 100 парламентариев-тори провести референдум о членстве в Евросоюзе, высказался в поддержку этой идеи [6]. В феврале 2013 г. он повторил это предложение, выразив надежду на то, что Британия не выйдет из ЕС, так как Евросоюз сможет восстановить доверие британцев, если проведет реформы. Вместе с тем, как известно, обещать –не значит жениться. Д.Кэмерон обусловил проведение референдума победой Консервативной партии на парламентских выборах в июне 2015 г. Только после победы и переговоров с европейскими партнерами правительство тори предложит британцам референдум, на который будет вынесен вопрос, оставаться в ЕС (на новых условиях, которых добьется правительство) или выходить. Премьер предложил заключить новый договор между всеми странами-членами ЕС или же предусмотреть отдельный договор для Великобритании, который дал бы ей больше полномочий, чем нынешний.

Либерал-демократы без энтузиазма встретили идею референдума, и она неизбежно обострит отношения в правительственной коалиции. Д. Кэмерон руководствовался стремлением умиротворить евроскептиков в собственной партии, которые сплотили ряды и угрожают отправить его в отставку с поста лидера тори. В октябре 2011г. они уже вносили в Палату общин резолюцию с требованием референдума о членстве в ЕС. Тогда она не прошла, так как лейбористская оппозиция и либерал-демократы поддержали правительство (483 депутата против 111). Но 81 депутат-консерватор, а также примкнувшие к ним 15 либерал-демократов пошли против руководства и проголосовали за резолюцию, что свидетельствовало об углублении раскола в партии [7]. Существует и угроза оттока части консерваторов в выступающую за выход из ЕС Партию независимости Соединенного Королевства (UKIP), которая набирает силу и уже демонстрирует заметные успехи на выборах не только в Европарламент, но и в местные органы власти (на последних из них, состоявшихся в мае 2013г., UKIP получила уже 25% голосов, обойдя тори и выйдя в ряде округов на второе место. – The Times, May 4, 2013). Есть мнение, что на парламентских выборах 2010 г. UKIP отобрала у тори 40 мест в Палате общин [8]. В связи с этим в партии обсуждается вопрос о заключении соглашения с UKIP перед следующими парламентскими выборами, по которому лидеру партии Н. Фараджу будет предоставлено место члена кабинета в правительстве тори. Британскому премьеру приходится действовать как саперу на минном поле, постоянно оглядываясь на партнеров по коалиции и правое крыло собственной партии.

Д. Кэмерон полагает, что идея референдума поможет консерваторам победить на следующих парламентских выборах. На фоне роста популярности идеи о новом формате отношений с ЕС рейтинг тори уже заметно вырос. Вместе с тем евроскептики не успокаиваются, так как обещания о референдуме и в прошлом неоднократно давались, но не выполнялись (по евроконституции, Лиссабонскому договору).

На словах Великобритания вплотную подошла
к тому, что предлагала баронесса М. Тэтчер
в своем политическом завещании – книге
«Искусство управления государством»,
а именно – к выходу из ЕС

Как представляется, предложение Д. Кэмерона о референдуме – это своего рода шантаж Евросоюза: верните часть полномочий, иначе мы выходим. Лондон рассчитывает на то, что эта «страшилка» сработает так же, как это было в 1974–1975 гг. Тогда угроза референдума на аналогичную тему помогла лейбористскому правительству Г.Вильсона пересмотреть условия членства на переговорах с ЕЭС в выгодную для Великобритании сторону. После проведенных в 1975 г. переговоров состоялся референдум, на котором 67% высказались за членство в ЕЭС [9]. Британское предложение поддержали умеренно евроскептические страны – Чехия и Финляндия. В Соединенных Штатах заявление Д. Кэмерона восприняли с беспокойством: выход из ЕС самого проамериканского партнера США в Европе привел бы к сокращению влияния американцев на континенте. Не заинтересована в выходе Великобритании и Германия. А. Меркель уже заявила о возможности пойти навстречу Великобритании при условии, что требования будут умеренными, и что Лондон не будет прибегать к вето, чтобы заблокировать решения для борьбы с кризисом еврозоны.

Таким образом, на словах Великобритания вплотную подошла к тому, что предлагала баронесса М. Тэтчер в своем политическом завещании – книге «Искусство управления государством» [10], а именно – к выходу из ЕС. М. Тэтчер прямо заявила, что британцы должны прекратить себя обманывать, считая, что они могут замедлить и остановить движение европейского локомотива к созданию супергосударства, и рекомендовала выйти из Евросоюза. Тогда партия признала взгляды баронессы одиозными и была вынуждена от них дистанцироваться. Сделав очередной виток (при Дж. Мэйджоре) и столкнувшись с перспективой неизбежного на новом этапе интеграции ослабления британского влияния в ЕС, тори вновь вернулись на тэтчеристскую позицию, т.е. к «основам консерватизма».

На самом деле руководство тори (а также лейбористов и тем более либерал-демократов) вовсе не заинтересовано в выходе из Евросоюза, так как это неизбежно приведет к существенному сокращению британского влияния не только на европейские, но и на мировые дела в целом. По всей видимости, руководство страны, каким бы оно ни было – консервативным или лейбористским (в настоящее время победа тори на ближайших выборах представляется весьма призрачной), постарается все же не доводить дело до референдума, об итогах которого британцы впоследствии могут пожалеть.

Можно ожидать, что в условиях нарастания серьезных разногласий с партнерами по Евросоюзу по принципиальным вопросам, связанным с неготовностью Лондона идти на дальнейшее ущемление национального суверенитета, наметившегося сдвига Великобритании на периферию при «разноскоростной Европе» она, как уже бывало в прошлом, будет пытаться компенсировать утрату влияния за счет всесторонних связей со странами вне ЕС, в том числе с членами БРИКС, прежде всего с Китаем, Индией, Россией. В свою очередь, это может придать импульс развитию англо-российских торгово-экономических, а, возможно, и политических связей. Однако в последнем случае было бы опрометчиво ожидать существенных изменений в благоприятную сторону в ближайшей перспективе, учитывая обостренную чувствительность британской общественности к «делу Литвиненко».

1.The Financial Times, 2012, 23.10.

2. Капитонова Н.К. Приоритеты внешней политики Великобритании (1990–1997 гг.). М., 1999. С. 83.

3.The Independent on Sunday, 2012, 28.10.

4.Daily Mail, 2012, 23.10.

5.Keesing’s Record of World Events. 2012. Vol.58.№ 9. P.52235.

6.The Financial Times, 2012, 02.07.

7.Keesing’s Record of World Events. 2011. Vol. 57. № 10. P. 50716.

8.Daily Mail, 2012, 29.12.

9.Politics UK. 7th Ed. 2011.P. 619.

10.Тэтчер М. Искусство управления государством. Стратегии для меняющегося мира / Пер. с англ. М., 2003.