Не исключено, что главными событиями 2012 г. в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР) станут процессы, происходящие в Мьянме (бывшей Бирме) и вокруг нее. Военные, пришедшие к власти в результате событий 1988 г. (правивший до этого «социалистически ориентированный» режим У Не Вина довел страну почти до коллапса, что привело к восстанию), добровольно уходят со сцены.
Реализуя принятую в 2003 г. «дорожную карту» демократизации, генералы в марте 2011 г. передали власть гражданскому правительству (правда, в его составе преобладают хорошо знакомые персонажи). Решительное «ускорение», приданное политической жизни президентом Тейн Сейном, обещает настоящую «перестройку».
Бирманская «перестройка»: взгляд дилетанта
Не исключено, что главными событиями 2012 г. в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР) станут процессы, происходящие в Мьянме (бывшей Бирме) и вокруг нее. Военные, пришедшие к власти в результате событий 1988 г. (правивший до этого «социалистически ориентированный» режим У Не Вина довел страну почти до коллапса, что привело к восстанию), добровольно уходят со сцены.
Реализуя принятую в 2003 г. «дорожную карту» демократизации, генералы в марте 2011 г. передали власть гражданскому правительству (правда, в его составе преобладают хорошо знакомые персонажи). Решительное «ускорение», приданное политической жизни президентом Тейн Сейном, обещает настоящую «перестройку». Возвращена свобода символу протеста Аун Сан Су Чжи, которая активно включилась в борьбу за победу на предстоящих в апреле 2012 г. парламентских выборах. Началась либерализация общественной жизни, свободнее стала пресса.
Страна с населением почти 60 млн человек, обладающая серьезными ресурсами (газ, нефть, драгоценные камни, древесина), является одним из немногих неосвоенных транснациональными корпорациями крупных рынков. Расхожее клише о том, что это беднейшая страна мира, где люди едва сводят концы с концами, – не более чем пропагандистский миф, подкрепляемый недостоверной статистикой, не учитывающей нетоварный сектор хозяйства. Действительно, значительная часть населения живет бедно, но не нищенствует и не голодает. Дело в том, что две трети населения – крестьяне, живущие полунатуральным хозяйством, которое учесть довольно трудно. Экономика является двухуровневой, и доходы от экспорта ресурсов позволяют элите решать не только личные, но и государственные проблемы. С уравниловкой давно покончено. Есть и средний класс (в городах), и очень богатые люди. Живое тому свидетельство – особняки на улицах Янгона и растущие, как грибы, кондоминиумы, равно как и увеличивающийся автопарк – с либерализацией импорта автомобилей на улицах появились пробки.
Страна производит впечатление опрятности и стабильности, в ней нет убогости, встречающейся во вроде бы более «продвинутых» соседних азиатских странах. Смешанное впечатление производит столица Нейпьидо (сюда добровольно-принудительно были перевезены госслужащие, говорят, что численность столичных жителей приближается к миллионной отметке). Город был заложен в 2005 г. в 350 км от побережья среди предгорий. Впечатляет замысел создания «города-сада», равно как тщательность и трудолюбие, с которыми этот замысел реализуется, однако возникает вопрос об актуальности этой затеи. Впрочем, это (как и создание в рамках проекта автомагистралей мирового класса) все же полезнее для страны, чем строительство частных вилл на зарубежных курортах.
Конечно, военные насадили в стране привычную им казарменную дисциплину, не обошлось и без нарушений прав человека. Но масштаб их явно преувеличен. Это не тоталитарное закрытое общество образца Северной Кореи, где репрессии – часть повседневной жизни. Нельзя не учитывать, что альтернативой жесткому порядку в стране, где тлеют застарелые межэтнические конфликты, был бы кровавый хаос. Сегодняшняя «перестройка» производит впечатление некоторой спонтанности. Необходимы последовательные и планомерные усилия по созданию отвечающей потребностям дня правовой системы, а для избежания перекосов в экономике в случае включения страны в международное разделение труда (что означает приход транснациональных корпораций, особо не стесняющихся в средствах) нужна выработка грамотной экономической политики. Однако элита пока не обладает для этого ни достаточной квалификацией, ни пониманием проблем.
Между тем ситуация в стране становится менее предсказуемой. Приход к власти воспрявшей из пепла оппозиции, если за дело возьмутся западные политтехнологи, может привести к обвальной демократизации и нарушению не только социального, но и этнического баланса, к центробежным тенденциям, вплоть до югославского сценария. Население политически апатично, а элиты, часть которых поддерживается Западом, часть – Китаем, могут доиграться до катастрофического конфликта.
Что означает конец бойкота?
На протяжении двух десятилетий Мьянма была для Запада «мальчиком для битья», «форпостом тирании». И сегодня она находится под жесткими санкциями, изолирована от международной банковско-финансовой системы. Возможно, американцы просто обиделись на то, что после переворота Бирма не попала в их орбиту, решили «додавить» непокорный режим, а дальше пошла инерция изоляции и санкций. Сейчас Запад вынужден наверстывать упущенное.
Достаточно ограниченная либерализация послужила поводом для одномоментного изменения отношения к вчерашнему «режиму-парии» со стороны Запада. В страну зачастили визитеры, наводнившие гостиницы Янгона и Нейпьидо, – как будто рухнула плотина после визита в декабре 2011 г. госсекретаря США Хиллари Клинтон, ставшего переломным в отношениях Мьянмы с США и Западом в целом. Обсуждение перспектив развития Мьянмы и ее «открытия» стало модной темой в западных политологических кругах. В феврале 2012 г. ЕС отменил ряд санкций, действовавших в отношении страны. Возобновил сотрудничество с Мьянмой Всемирный банк.
Парадоксально, но Запад самостоятельно открыл для себя Мьянму, без кардинального «распахивания дверей» самой страной, как бы признав ошибочность многолетнего бойкота. Это произошло по ряду геополитических и экономических причин. Мьянма, наверное, в наибольшей степени заслуживает названия индокитайской страны – естественного моста между двумя крупнейшими державами мира, приобретающего сегодня растущее геополитическое значение для обеих. И, конечно, для США подтянуть к себе эту богатейшую страну означало бы туже затянуть петлю влияния вокруг Китая.
Так что ставки в международной игре вокруг Мьянмы как никогда высоки. Местные политические эксперты опасаются чрезмерной зависимости от Китая, который в состоянии «задушить экономику в объятиях». Правительство пошло на беспрецедентный шаг, заморозив строительство ГЭС, которое вели китайские компании. Китай с подозрением наблюдает за заигрыванием Нейпьидо с США, опасаясь американских замыслов по «окружению» Китая. Усиление китайского влияния тревожит и Индию. Страны АСЕАН, которые много лет как бы «стеснялись» членства Мьянмы в организации, хотя и защищали ее от западных нападок, поддерживают нынешние тенденции, в том числе по эгоистическим соображениям – с целью ограничения чересчур быстро растущего, по мнению многих, влияния Китая в регионе. В 2014 г. Мьянма будет председательствовать в АСЕАН и примет у себя Восточноазиатский саммит. Члены организации заинтересованы в том, чтобы к этому моменту страна отвечала хотя бы минимальным демократическим стандартам, но опасаются усиления экономической нестабильности. В самой Мьянме заинтересованы в развитии отношений с соседями по региону, но, вероятно, не вполне представляют выгоды для себя от более тесной интеграции, которая потребует определенных уступок в плане национального суверенитета.
Роль России
Наша страна эту далекую и, как представляется воспитанным на западных источниках экспертам, «маловажную» страну только что не игнорирует, хотя и защищает вместе с Китаем на международной арене. Между тем отношение к России здесь довольно позитивное. В последние годы страна за свой счет направила учиться к нам почти 5 тыс. студентов (по техническим специальностям), что может стать серьезным заделом на будущее. Однако экономическое присутствие российского бизнеса в Мьянме близко к нулю или даже входит в отрицательную зону, например, в связи с провальным проектом строительства чугунолитейного завода. Есть и достаточно экзотический проект строительства нашими силами метро в столице, однако его актуальность вызывает сомнение. Хотя, конечно, кто платит, тот и заказывает музыку… Товарооборот хотя и вырос, составляет немногим более полумиллиарда долларов. В откровенных беседах местные эксперты прямо говорят, что если Россия хочет реализовать свою заявку на усиление позиций в АТР, она должна обеспечить свое присутствие в экономике, предпринять конкретные шаги, которые привели бы к выходу российского бизнеса на азиатские рынки, в том числе на рынок Мьянмы. Момент для этого сейчас исключительно удачный, что немаловажно.
Нас в Мьянме ждут, но не будут ждать долго: в дополнение к китайским, японским, южнокорейским, тайским компаниям к дверям мьянманских учреждений и компаний уже выстроилась очередь из европейских и американских инвесторов. Горнодобывающая промышленность, связь, туризм, банковское дело – вот неполный список отраслей, где российские компании могли бы найти свою нишу. Особенно перспективен туризм: в 2011 г. в Мьянме с ее удивительными красотами побывали всего 3 тыс. россиян, тогда как в затоптанном ими же Таиланде – 1 млн. Хорошие перспективы и у российской «мягкой силы» – нашу культуру здесь воспринимают с большим интересом и без предвзятости.
Необходимо повышение политического внимания к «пробуждающемуся тигру», в связи с чем стоило бы подумать о заезде в Нейпьидо российского министра иностранных дел. Импульс отношениям уже придала встреча в феврале 2012 г. С. Лаврова и министра иностранных дел Мьянмы Вунна Маунг Лвина. Как и все азиаты, бирманцы придают таким личным контактам особое значение, что впоследствии приносит вполне ощутимые дивиденды. Можно приветствовать и визит в Мьянму в марте 2012 г. председателя Совета Федерации В. Матвиенко. Это первый визит столь высокого уровня за долгие годы.
С учетом того, что в 2014 г. Мьянма примет Восточноазиатский саммит, в котором с 2011 г. участвует и Россия, упреждающий диалог с бирманцами мог бы стать важным фактором продвижения российского видения перспектив региональной архитектуры безопасности в АТР.
